«Земля станет раем более счастливых поколений. Не будет больше ни голода, ни нищеты, и солидарностью будет называться религия грядущего.

«Так это будет и не иначе!»

………………………………………………………………………

Ева ходила по двору взад и вперед, заложив за спину узкие руки, и большими, тихими, внимательными глазами присматривалась к работе мастеров. Провела здесь один день, провела следующий, уезжать не собиралась. Старалась не мешать Венцелю, не быть ему в тягость и все же была почти все время вблизи. Голос Михаэля звучал ей в голосе Венцеля. В его походке она узнавала походку Михаэля. В лице. Венцеля только для нее сквозили черты Михаэля.

Однажды она сказала:

– Мне здесь нравится, в Шварилаке, господин Шелленберг. Если у вас есть для меня работа, я бы тут охотно осталась.

– Оставайтесь, Ева, – ответил Венцель. – Здесь много работы найдется и для вас.

Тихо и безмолвно сидел Венцель ночью на лестнице, рядом с дворовою собакой, и смотрел во мрак.

Непрестанно думал он о Михаэле и его завещании, которое Ева переписала и которое он знал наизусть.

«Быть может, – думал он, – Михаэль был не только мечтателем, но и провидцем. Быть может, его грезы претворятся завтра в истину, а дешевые истины сомневающихся завтра развеются».

На востоке уже светлело, и над черными прудами кротко вставала заря нового дня.