лицом в ее запах, я смотрел в окно. в ожидании.

Лана

Слезы высохли, и я направилась обратно в кондо. Я бежала около часа. Мои легкие

горели, а мои ноги завтра, наверное, будут как желе. Я давно не тренировалась, так что

это было больно. Подняв окно, я шагнула внутрь, и увидела, что кто-то сидит на моей

кровати в темноте. Естественно, я закричала.

— Лана, это я.

Руки Сойера мгновенно схватил мои. Сойер. Сойер был здесь. Я замерла, пытаясь

решить, потеряла ли я сознание от бега или это был сон.

— Я не хотел напугать тебя. Прости меня.

Слова ‘прости меня’ отрезвили меня, и я высвободилась из его объятий и быстро отошла

от него к двери.

— Лана, пожалуйста, не надо. Пожалуйста, выслушай меня. Не отгораживайся от меня. Ты

понятия не имеешь, -

— Я не имею понятия. Я. Да, у меня есть идея. Я хочу, чтобы ты ушел. Ты меня

понимаешь? Уходи. Я. Не. Хочу. Тебя. Видеть. — закричала я, но я знала, что никто не

услышит меня за шумом снаружи.

— Лана, пожалуйста, — Сойер умолял, нерешительно подходя ко мне. Я закрыла глаза и

скрестила руки на груди. Я ненавидела то, как мольба в его голосе притягивала меня.

— Если ты когда нибудь чувствовал хоть что-то ко мне, ты уйдешь и позволишь мне

двигаться дальше, — яростно прошептала я.

Когда он не ответил, я разрывалась между радостью, потому что это означало, что он

чувствовал что-то ко мне, не важно, каким бы незначительным это было, и облегчением, что он не хотел быть здесь свидетелем того, как я рухну на пол, и агонии, из-за того, что

увидела его, совершенно сломали меня.

Я услышала слабый шелест бумаги, и я открыла глаза, медленно, чтобы увидеть Сойера, стоящего на одном месте, с потасканного вида письмом в руках. Он начал читать:

"Но, я совершила ошибку, открыв мое сердце тому, кто явно никогда не мог чувствовать

то же самое ко мне. Я знала, что Сойер любил тебя. Я знала это с тех пор, как мы были

детьми. Я думала, что, может быть, просто получить его внимание на короткое времени

будет достаточно. Это было не так."

Я чувствовала себя так, словно моя грудь сейчас взорвется. У него было письмо, которое я

оставила Эштон. О-О, Боже

Он оторвал глаза от бумаги и посмотрел прямо на меня с такой болью в глазах и чем-то

еще. — Я полюбил Эштон, однажды. Она была страстью моего детства. Она была всем, что я знал. Но когда она ушла от меня, я не плакал. Когда ты оставила меня, я плакал, как

ребенок.

Я перестала дышать, когда он опустил глаза обратно на бумагу в руках.

"Я выросла с двумя родителями, но ни один из них не подумал обо мне, когда сделал свой

выбор. Мои эмоции были не тем, о чем они беспокоились и, может быть, это моя вина, потому что я ничего не говорила. Я просто затолкнула боль и гнев глубоко внутрь себя. Я

хотела быть сильной, потому что я знала, что они были слабыми. Я устала быть сильной.

Мне надоело быть второй. Мне нужно, чтобы кто-то любил меня."

Он прервал чтение и поднял глаза, чтобы посмотреть на меня еще раз.

— Ты не должна никогда, повторяю, никогда, ни у кого быть второй. Любой, кто не видит, какой ты замечательный подарок — слепой ублюдок.

Он опустил глаза обратно на бумагу и начал читать снова.

"Пребывание в Груве — это невозможный для меня вариант. Я позволила себе надеяться на

слишком многое. Я была сломлена слишком много раз. Я не могу остаться где-то рядом

…. с тем, кто в конечном итоге уничтожит меня".