удерживала меня от того, чтобы сойти с ума. Я жил для этих звонков от ее мамы,

рассказывающих мне, что говорила Лана. Это была моя единственная связь с ней, и хотя я

не поклонник ее родителей, я начала испытывать своего рода привязанность к ее

сумасшедшей матери. Она любила Лану, даже если она вызывала сильное отвращение,

показывая это. Женщина определенно была не контролируемая, но Лана в не доступности

для нее, и я был готов держать пари, что отношения навсегда изменятся к лучшему.

После того, как я еще и еще раз прочитал записку Ланы, я сложил ее по старым изгибам и

сунул в карман. Я не жил без него. Ощущение ее присутствия рядом, напоминало мне, что, когда я найду ее, я смогу все исправить. Она недопоняла и это была моя вина. Если

бы я открыл глаза и понял, что я был влюблен в девушку, этого бы не случилось. К

сожалению.

— Сойер, ты готов? — мой папа позвал из фойе. Я не был готов. Я не хотел покидать Грув.

Что, если она вернулась бы, а меня не было? Кроме того, как, черт возьми, я должен был

сконцентрироваться достаточно, чтобы бросить футбол? Эта неделя будет катастрофой.

— Иду, папа, — крикнул я в ответ. Схватил телефон, чтобы смог взглянуть еще раз на фото, которое Эш прислала мне из нашей поездки в горы. Лана шла в сторону водопада в Чеаха

и Эш щелкнула ее тогда, когда она обернулась и смеялась. Это была ее единственная

фотография, которая была у меня. Я напечатал и оформил ее так, чтобы я мог бы держать

ее у себя, около кровати. Ночами я смотрел на нее и это единственное, что поддерживало

меня. Я сунул телефон в карман. У меня была моя записка, и моя фотография. Это будет

спасать меня ближайшие несколько дней.

Когда я добрался до лестницы, Итан стоял в фойе разговаривал с моим отцом. Его глаза

встретились с моими и, что-то происходило. Там было нечто, что я пропустил.

— Итан?

Он шаркал ногами.

— Привет, Сойер. Я, Э-Э, забыл, что ты уезжаешь сегодня.

Я не был на вечеринке на поле или где-либо еще не важно с тех пор, как Лана покинула

меня.

— Да, тренировки начинаются.

— Я пришел, чтобы спросить тебя кое о чем, но с этим можно подождать, пока ты не

вернешься.

— Теперь ты здесь, можешь спросить. — Боже, помоги ему, если бы он спросил меня, была

ли Лана свободна. Я сломал бы его чертову шею.

— Ну, это насчет, Ланы, — начал он.

Я посмотрел на моего папу.

— Можешь дать нам секунду, пап?

Нахмурившись, отец кивнул и схватил одну из моих сумок, прежде, чем направиться

наружу.

— Что, насчет Ланы? — спросил я, убедившись, что он расслышал предупреждение в моих

словах.

Итан вздохнул.

— Не знаю, как об этом спросить, — начал он.

— Я бы выбрал слова внимательней, братан, — ответил я.

Он кивнул.

— Да, сделаю это громко и ясно. — Откашлявшись, он переминался с ноги на ногу, — Ты, Э-Э, любишь ее? Лану, то есть.

То факт, что он чувствовал необходимость уточнения, что он спрашивал меня о Лане, разозлил меня. Я не любил, когда ее сравнивали с Эштон. Она была гораздо более

важным, чем-то, что я когда-то был с Эштон. Не было никакого сравнения.

— Да, — отрезал я.

— Я имею в виду, ты любишь ее больше, чем…-

— Черт, не говори это, — я зарычал. Это была черта, которую Итан не хотел переступать.

Глаза Итана расширились от удивления.