У Антони был с собой кодекс. Она достала из кармана плаща маленький том и щелкнула застежкой, запиравшей его. Очень-очень давно никто не выполнял это действие, ни у кого из ныне живущих не было подобного опыта. Многие формальные процедуры при дворе проводились на регулярной основе — но только не эта. На какое-то мгновение Антони почувствовала связь с тем человеком, который последним брал из библиотеки дворца этот кодекс. Это был главный секретарь, шестьсот тридцать три года назад до нее занимавший этот пост, и чье имя (без сомнения, мужское) было давно забыто.

Ритуал оказался довольно прост. Антони положила кодекс на приборную панель и увидела, что книга сама собой открылась на нужной странице. Она помнила! Далекий предшественник развернул книгу на требуемой странице и, чтобы было удобнее сверяться с инструкциями, поставил ее туда же, куда и Антони!

Он стянула с пальца перстень и вставила его в идентификатор. Барельеф в виде змеи точно лег в паз и кольцо повернулось, как ключ. Прямоугольный щиток на панели бесшумно отъехал и, выпустив небольшую порцию теплого воздуха, открыл взгляду маленькую клавиатуру и несколько миниатюрных контрольных циферблатов.

Кодекс содержал в себе длинный список числовых последовательностей, каждая из которых предлагалась для набора на клавиатуре в случае различных обстоятельств. Несколько мгновений ушло у Антони на то, чтобы решить, какой из приведенных случаев соответствует нынешнему. Остановив выбор на общем запросе о помощи, она нервно набрала соответствующий код. Затем она аккуратно выполнила все последующие инструкции.

И вот осталось последнее действие. Простая, утопающая в панели кнопка с медной каймой по краям. Антони долго водила над ней указательным пальцем и, наконец, нажала…

Что будет дальше, она не знала, хотя предчувствовала нечто необычайное. Послышался щелчок, а затем, после недолгой тишины, тихое потрескивание, которое неуклонно набирало силу, пока не переросло в заунывное жужжание, словно от повисшего в воздухе роя насекомых. От темного постамента повеяло жаром. Люмосферы часовни на секунду померкли. Затем раздался новый звук, столь низкий, что Антони скорее ощутила его, нежели услышала. Слегка встревоженная, она попятилась от приборной панели.

Потом в часовню вновь вернулась тишина. А на приборной панели слабо мерцала единственная синяя лампочка.

Антони взяла в руки кодекс и вновь прочла соответствующий пункт. Больше там ни о чем не говорилось. Она выполнила все.

Когда она выходила из часовни, люмосферы гасли у нее за спиной одна за одной. Клирик ждал ее у дверей.

— Когда начнете, мэм? — спросил ее пономарь.

— Уже закончила, — ответила Антони. — Закройте дверь.

III

Спустя два месяца на западной части небосклона зажглась звезда.

Три часа она сияла сквозь хмурые серые облака предрассветного утра, и те из граждан Фуче, кто еще не оставил в запертых и заколоченных домах свое имущество и не бежал на юг, посчитали это дурным предзнаменованием.

Причем предзнаменованием запоздалым, поскольку все дурное, что подобный знак мог с собой принести, определенно, уже свершилось.

Звезда становилась все крупнее и ярче. А потом она разделилась на три ярких синхронно движущихся точки, и по мере приближения становилось видно, что все три расположены на одном громадном темном пятне.

Это был космический корабль.

Один из дворцовых стражей разбудил Пьеретту Суитон Антони, и главный секретарь тут же поспешила к высоким окнам в западном крыле дворца.