– И надо понимать, Падму это тоже не волнует? – Голос Моро начал звучать угрожающе. – Ведь это экзоты первыми пришли нам на помощь в борьбе с Квакерскими Мирами!

– Кто знает, чего хотят экзоты? – возразил Пел. – Они делают вид, что ничем иным не занимаются, кроме как помогают другим, и никогда не пачкают рук насилием, и так далее; и каким‑то образом при всем этом они становятся все более богатыми и все более могущественными. Конечно, вы можете поверить Падме, почему бы и нет? Поверьте Падме, и увидите, что произойдет!

Моро неуверенно посмотрел на меня.

– Что, если он прав? – спросил Моро.

– Ах, он прав? – рявкнул я. – Тогда вы тоже один из виновников этих неприятностей, ничем не лучше Пела, который нашептывает вам, что в трубе сидит дьявол, и у вас, как и у всех остальных, начинают трястись поджилки, и вы готовы продать ему дом за любую цену! Оставайтесь здесь, оба, и не пытайтесь покинуть комнату.

Я вышел. Заперев за собой дверь. Сегодня дежурил офицер, которого я когда‑то знал – старый полицейский по имени Джейкер Рилз.

– Джейкер, – обратился я к нему, – у меня в этой комнате заперта парочка ценных экземпляров. Я надеюсь вернуться через час или около того, чтобы их забрать; но если меня не будет, сделайте так, чтобы они не сбежали и никто к ним не проник или не узнал, где они находятся – по крайней мере в течение двадцати четырех часов, если я не вернусь.

– Я вас понял, Том. Предоставьте их мне.

– Спасибо, Джейкер.

Я вышел и направился обратно в штаб экспедиционных сил. Там теперь было полно офицеров – в основном, дорсайцев. Никого из солдат я не встретил.

Я уже готовился обосновывать необходимость встречи с Яном; но охранники меня удивили. Мне пришлось ждать лишь четыре или пять минут за дверью кабинета Яна, прежде чем оттуда вышли шесть старших командиров, в том числе Чарли ап Морган.

– Хорошо, – сказал Чарли, кивнув мне; затем пошел дальше без каких‑либо дальнейших объяснений, что он имел в виду. У меня не было времени даже посмотреть ему вслед. Ян уже ждал меня.

Я вошел. Ян сидел за столом и жестом указал мне на стоявшее перед ним кресло. Я сел. От него меня отделяло лишь несколько футов, но у меня скова возникло ощущение, что между нами огромная дистанция. Даже здесь и сейчас, в мягком освещении ночного кабинета, чувствовалось, что он не такой как все – в большей мере, чем любой другой, дорсаец. Его создали поколения людей, рождавшихся, чтобы воевать; и он не вызывал у меня никакого сочувствия, словно от него дул в мою сторону пронизывающий ветер с какой‑то холодной и бесплодной горной вершины. Я еще раз мысленно согласился с Пелом, что Ян состоит только изо льда. Но как человек, у которого убили брата, он заслуживал любой помощи.

– Я должен вам кое‑что сказать, – начал я. – Насчет генерала Синьцзиня.

Он медленно кивнул:

– Я ждал, что вы ко мне с этим придете.

Я уставился на него:

– Вы знали про Пела?

– Мы знали, что кто‑то из властей Сент‑Мари был замешан в том, что произошло, – сказал он. – Обычно дорсайский офицер крайне бдителен в любой потенциально опасной ситуации. Но здесь сначала было ложное приглашение на обед; а затем убийцы оказались как раз в нужном месте, в нужное время, с нужным оружием. Кроме того, наши Охотничьи Отряды обнаружили явные доказательства того, что все это не цепь случайностей. Как я сказал, офицера типа полевого командира Грима обычно не так‑то просто убить.

Звание и фамилия его брата прозвучали для меня почему‑то столь же странно, как если бы кто‑то говорил о себе в третьем лице.