|
Уловили, оценили? Чекменев всегда все рассчитывал тщательно. Самое время устроить узнику маленький праздник. Три недели – как раз подходящий срок, чтобы человеку смертельно надоела тюремная пища, но он к ней еще не приспособился настолько, чтобы мечтать отнюдь не о ресторанных разносолах, а просто о лишнем черпаке перловой каши и пайке ржаного хлеба. Для вящего эффекта прислуживал им не денщик обыкновенный, а соответственно выглядевший лакей, с льняной салфеткой через локоть. Он подкатил сервировочный столик, из одного пышущего жаром судка разложил по тарелкам бефстроганов, из другого отсыпал картофельной соломки, в отдельных соусниках подал густую подливу. Второй служитель, на вид рангом выше, в коротком красном переднике поверх ливрейного костюма, подкатил тележку с напитками. Чекменев пальцем указал на бутыль красного сухого вина. Тонкая струя с приятным журчанием потекла в тюльпановидные бокалы. Пока Фарид ел, чересчур, может быть, жадно и торопливо для истинно светского человека (да и где ему было научиться приличному поведению, не в Турции же, где плов едят руками, а насытившись, звучно рыгают, чтобы сделать приятное хозяину? А благоприобретенные европейские привычки тюрьма отбивает очень здорово), Игорь Викторович, откинувшись на спинку кресла, неторопливо и со смаком курил. На этот раз – трубку, снятую со специальной подставки, где расположились, как шлюпки на кильблоках, десятка три самых разных – вересковых, вишневых, пенковых, фарфоровых, с гладкими и бугристыми чашками, прямыми и изогнутыми мундштуками. Не сказать, чтобы Чекменев был таким уж поклонником трубок, но в полдюжины ролей, которые он для себя давным-давно сочинил и отрепетировал, входила и такая. В данный конкретный момент он продолжал играть намеченную роль доброго помещика, слегка расслабленного сибарита, обожающего трубки, домашние настойки на плодах, ягодах и травах, карты, ружейную охоту и рыбалку. Были у него и другие варианты работы с клиентами, для них – другие служебные дома и квартиры. Зависимо от замысла. Могло ведь потребоваться место, где нужно обсудить насущные вопросы со сторонниками протопопа Аввакума или секты турбореалистов. И везде Игорь Викторович ухитрялся выглядеть совершенно конгениально[27 - Конгениальный – совпадающий, соответствующий по духу, образу мыслей, дарованию (лат.). Напр.: «Работа режиссера конгениальна сценарию». Остап Бендер в известном романе употреблял этот термин неправильно.]. А что поделаешь, работа такая, он уже успел и забыть о своих естественных вкусах и привязанностях. – Итак, Федор Михайлович, – сказал Чекменев, когда пациент насытился и в меру захмелел, поскольку виночерпий подливал ему ненавязчиво, но постоянно и в нужном темпе. – Надеюсь, вы на подчиненных мне людей не в обиде? – Да что уж там, господин Чекменев, какие обиды, – совершенно без всякого акцента ответил Фарид. – Работа у нас такая. То, что Карабекир, он же Насибов, несмотря ни на что, сохранил здравость мысли, узнал его в лицо и дословно повторил недавно мелькнувшую в мозгу у генерала фразу о работе, неприятно царапнуло. Ну а с другой стороны… Специалист, что возразишь! В плюс ему запишем, лишним бокалом вина вознаградим, а заодно и себя рюмочкой. Все же умный турок сидит перед ним в качестве пленника, совсем не наоборот. Это – утешает и проясняет, кто есть кто на самом деле. – Раз не в обиде, то начинаем говорить по делу. |
