|
Но когда я попросил стакан холодной воды, сказав, что от теплой у меня начинается приступ астмы, бабуся распахнула обшарпанную дверцу, и перед моими глазами возникло восхитительное зрелище: баночка черной икры, кусок осетрины горячего копчения, палка колбасы, сыр, масло, майонез, яйца… Одним словом, очень вредные для старческого организма продукты, купленные явно не на нищенскую пенсию.
– Ты меня слушаешь? – прервала поток моих воспоминаний Нора. Я кивнул: – Конечно, много детей, а сама зарабатывает копейки… И тут ожил телефон. Хозяйка схватила трубку: – Привет, Николаша, как дела? Я откинулся на спинку стула. Николай – это сын Софьи Чуевой, ближайшей приятельницы Элеоноры. Парень недавно отметил двадцатипятилетие и собирался жениться. – Что?! – закричала Нора, неожиданно бледнея. – Что?! Я подскочил на стуле. Николай явно сообщил Элеоноре какое‑то не слишком приятное известие. Моя хозяйка положила трубку, молча вытащила сигареты, почиркала золотым «Ронсоном», потом отшвырнула не желающую работать зажигалку, схватила со стола копеечный пластмассовый «Бик», закурила и сказала: – Соню арестовали. Я чуть не свалился на пол. – Что?! – Соню арестовали, – повторила Элеонора. – Николаша сообщил. Он, как понимаешь, от всего произошедшего в невменяемом состоянии. – Но за что? – только и сумел спросить я. Конечно, в нынешнее время мало кого удивишь тем, что приятеля посадили в тюрьму. Половина страны отсидела, а у второй в местах заключения находятся родственники. Но Соня Чуева! Интеллигентная дама, справившая не так давно шестидесятилетие, кандидат филологических наук, всю жизнь преподававшая в институте русскую литературу девятнадцатого века? Очаровательная Софья Михайловна, добрая и отзывчивая, никогда не ставившая двоек? – Соня убила Беату, – процедила Нора. – Кого?! – Невесту Николаши, неужели забыл? Я молча смотрел на Нору. Софья Михайловна разошлась с мужем в незапамятные времена и жила с тех пор одна, в своем мирке. Наверное, в ее жизни были мужчины, но о них никто не знал, и студенты искренне считали свою преподавательницу старой девой. Представьте всеобщее удивление, когда стало известно, что Соня беременна. Правда, сначала на кафедре решили, что Чуева просто стремительно толстеет, настолько все были уверены в ее одиночестве. Но потом она ушла в декрет, и у изумленных коллег появилась животрепещущая тема для предположений: «Кто сделал ребенка Чуевой?» К слову сказать, правды так и не узнали. Сонечка свято хранила тайну, отвечая на неделикатные вопросы: – Перед вами случай непорочного зачатия, он уже был описан в мировой литературе. Народ посудачил и замолк, а Сонечка стала воспитывать сына. Сказать, что она любила Николашу, значит не сказать ничего. Умная, трезвая Соня совершенно неадекватно оценивала мальчика. По ее словам, он начал проявлять задатки гениальности еще в младенчестве. – Николаша разговаривает, – сообщила она Норе, едва выйдя из роддома. Та удивилась безмерно: – Да ему только месяц! Не придумывай. – Нет, – стояла на своем Сонечка. – Приходи, сама услышишь. Заинтересованная Элеонора поехала к подружке. Младенец увидел ее и заулыбался. – Те‑те‑те, гу‑гу‑гу… – Вот! – гордо заявила Соня. – Он тебе говорит: «Тетя, здравствуй!» Нора рассмеялась: – Ну ты даешь! Это детский лепет, случайное сочетание звуков, что свойственно всем младенцам. – Гу‑гу‑гу, – завел Николаша. Соня решительно ответила: – Не знаю, как все, а мой говорит очень хорошо, я его понимаю. |
