— Оставь его в покое!

— Мама, ну посмотри же, — сказала я, хватая Солнышко за ножки и пытаясь сорвать подгузник.

— Прекрати! Не хочу я смотреть, не хочу и не буду! — сказала мама.

— Мама, не сходи с ума! Ты не можешь изображать, будто Солнышко — мальчик.

— Могу.

— И что ты собираешься делать? Навеки укрыть от всех её голую попку? Это же безумие! А когда ты понесёшь её в детскую поликлинику? И ты её собираешься все время одевать, как мальчика? А когда она пойдёт в детский сад? Её там отведут в мальчишеский туалет, расстегнут штанишки, и что она должна делать? Она же не сможет писать стоя.

— Ладно, ладно, уймись, Дикси. Я знаю, что она не может у меня навсегда остаться мальчиком. Мне нужно было всего несколько дней. Разве это так уж много? Я так хотела мальчика! И все приметы и знаки указывали, что у меня будет мальчик, — все гороскопы, все карты. Я была настолько уверена. Я никогда бы ни на кого не променяла вас — девочек, я вас люблю больше жизни, но вы же знаете, как мне всегда хотелось мальчика!

— А УЗИ, мама? Они же тебе сказали, что будет мальчик, — ты нам говорила.

— Сказали. То есть… Я была уверена, что они это скажут. Мне был так нужен мальчик, что я не хотела, чтобы возникли какие-то сомнения. Они такие всезнайки в этих больницах. Поэтому я и сбежала домой, как только они отвернулись. Я не хотела, чтобы они мною распоряжались и толковали мне о девочке, о моей маленькой дочурке. Дочки у меня есть. А теперь я хочу сына. — Она баюкала Солнышко, обхватив ладонью её маленькую головку.

— Но она же не сын.

— Дикси, дай мне немножко повоображать. Ненадолго, пока я соберусь с духом. Я не могу вынести, что все сделала не так. Ты ведь у меня тоже маленькая мечтательница. Ты же знаешь, как это бывает. Не то что другие. Не говори сёстрам!

— Но…

— Дикси, нельзя им говорить. Они подумают, что я рехнулась.

— Я тоже думаю, что ты рехнулась.

— Мартина и так злится, потому что её оторвали от её чёртова Тони. Джуд ещё упрямее, чем всегда. Рошель непрерывно капризничает. Они не поймут этого так, как мы с тобой. Мне нужно всего несколько дней, Дикси. Пожалуйста! Не выдавай меня.

— Хорошо, мама. Я им ничего не скажу. Мама разрыдалась:

— Хорошая моя. Спасибо тебе, тысячу раз спасибо. Так ты обещаешь?

Я нашла носовой платок Брюса и вытерла маме глаза.

— Обещаю, — сказала я. — Но только ненадолго. Нам придётся сказать им очень скоро. Но пока можешь воображать, раз тебе так лучше.

— Ты такая добрая, Дикси. — На глазах у мамы снова выступили слезы. Она приподняла Солнышко и провела его мягкой щёчкой по моей. — Он тебя целует. Он тебя уже очень любит, — прошептала мама. — Ты его любимая старшая сестра.

12

Мама так и осталась с Солнышком на своём матрасе, как будто их занесло на необитаемый остров. Мартина, Джуд и Рошель приходили их навестить, но мама их отсылала, говоря, что устала и хочет отдохнуть. Она не заметила, что Мартина плакала. Она не заметила, что у Джуд разбит нос. Она даже не заметила, что Рошель вырядилась в свои лучшие (непросохшие) джинсы и блестящий серебряный топ.