— Тебе, наверное, пора идти, дорогая. Хочешь, я заверну тебе кусочек торта для сестры? — Она приветливо улыбнулась.

— У Дикси три сестры, — тихо сказала Мэри. «Четыре», — подумала я.

Мать Мэри завернула мне торт в бумажный пакет.

— Здесь четыре куска, — сказала она.

— Это домашний торт, — гордо сказал отец Мэри. — В наше время редкая женщина находит время сама испечь торт к чаю.

Мать Мэри улыбнулась жеманной улыбкой и пригладила свои светлые локоны. Она выглядела очень хорошенькой и доброй, но меня ей было уже не провести.

Я поднялась, чтобы уйти. Мне было трудно дышать.

— Мэри ведь не побьют за то, что она не доела хлеб? — поинтересовалась я.

Мать Мэри нахмурилась, папа был, похоже, шокирован.

— Мы никогда не бьём Мэри, — проговорил он хрипло.

— Как это тебе пришло в голову? — удивилась мама Мэри.

Я растерянно поглядела на Мэри, но промолчала.

Отец Мэри проводил меня из столовой по коридору и через сияющую чистотой кухню в сад.

— Говорят, на нашу Мэри иногда находит упрямство, она тогда все делает наперекор. Ой, ты же забыла своих кукол! Думаю, лучше тебе забрать их домой, дорогая.

Я побежала обратно в столовую, где остались куклы. Мэри и её мама все ещё были за столом. Мать зажимала Мэри нос, так что рот у неё открывался, и запихивала ей хлеб в самое горло с такой силой, что голова у Мэри запрокидывалась назад.

Я задохнулась от ужаса. Мать Мэри выпрямилась и улыбнулась мне.

— Вот! — сказала она. — Мэри доела весь хлеб, как хорошая девочка.

Мэри сидела молча, слезы ручьём лились у неё по лицу, рот был набит хлебом. Я хотела бежать за папой Мэри. Он стоял у меня за спиной.

— Молодец, Мэри, — похвалил он.

Я не поняла, видел он что-нибудь или нет. Но я поняла, что рассказывать не имеет смысла.

Я подхватила своих Барби и бегом побежала домой. Торт я бросила в кусты в саду. Я все время трясла головой, пытаясь убедить себя, что всего этого не было. Я не знала, что мне делать.

Я побежала к маме.

— А вот и моя маленькая помощница, — сказала мама. — Ты голодная? Твой приятель Брюс поехал за пиццей для всех нас.

— Мама…

— Что?

— Почему некоторые мамы такие ужасные?

— Какие мамы, детка? Ты имеешь в виду меня?

— Нет!

— Эти кретинки в Блечворте, которые обожают соваться в чужие дела, все время твердили, что я плохая мать. Когда вы были маленькие, одна даже позвонила в социальную службу, вообразив, что я вас не кормлю. Наглая баба! Я ей такой скандал устроила.

Солнышко захныкал у мамы на руках.

— Что с тобой, малыш? Ещё молочка? Аппетит у тебя, слава богу, отличный, а? Ты бы так и ел не переставая, да, сынок? Вот ведь какой ненасытный! Что поделаешь, мальчики — они такие.

Я отшатнулась от мамы. Невыносимо было слушать, как она изображает то, чего нет. Мамы так не делают.

— Дикси, ты не заболела? — спросил Брюс, видя, как я без всякого интереса отщипываю крошки от краешка огромной пиццы, которую он принёс нам к чаю.