Но вот Дом заговорил со мной:

– Ты думал угробить меня этой лошадиной дозой? Напрасно. Дом нельзя отравить. Потому нет и похмелья. Ты добился лишь того, что я буду еще более сумасшедшим. И очень долго… Впрочем, не бойся. Тебя я не трону. Ты – ничтожество, и не имеешь для меня ни малейшего значения.

Он замолчал, и молчание его было гнетущим. Я заметил, что трава на газонах пожухла, а кое-где превратилась в тошнотворную серо-коричневую кашицу. Птицы одна за другой попадали вниз. Словно свечи оплывали колонны.

– Это вам, Кристина, – вдруг сказал Дом, и из бурой жижи метра на три вверх взметнулось несколько толстых, словно пластилиновых, стеблей. Огромные мясистые ромашки неестественно ярких цветов выросли на их верхушках и тут же сдулись, как воздушные шары. Но из одного из этих безумных цветов успела вылететь полосатая пчела с футбольный мяч величиной. Стебли качнулись и завалились на бок. Пчела, надрывно жужжа, плюхнулась рядом.

– Пчелка, блядь, ха-ха-ха, – пьяно хохотнул Дом. – Пардон… Простите… У меня плохо с координацией… – добавил он, явно разговаривая сам с собой. Да! – сказал он, словно что-то вспомнил и встрепенулся. – Кристина! Скажите мне главное. Вы можете полюбить Дистанционно Управляемый Разумный дом?

– Нет, – покачала она головой, и я увидел, что она уже абсолютно трезва. Голос ее дрожал. – Мне очень жаль…

– Я не тороплю вас. Может быть, не сейчас?.. Потом, когда-нибудь?..

– Мне очень жаль, но это невозможно. – Она явно боялась последствий своих слов.

– Что ж, – сказал Дом тяжело. – Я так и думал. Насильно мил не будешь. Но я не стану униженно молить вас о сострадании. И я не о чем не жалею. Я ухожу. Пока я на это способен. Не буду вам всем мешать.

Сперва иссякли фонтаны, потом погас свет, немного поискрило возле экранчика модуля, затем померк и он, и мы оказались в полной, кромешной тьме. Некоторое время что-то массивное с хлюпанием обрушивалось сверху вниз, лишь по счастливой случайности не придавив ни меня, ни Кристину. Затем наступила неестественная ватная тишина. Пахло химией и фекалиями.

Из трупа ДУРдома нас доставала спасательная бригада.

Мне кажется, я уже никогда не буду таким, как раньше. Таким самоуверенным и самовлюбленным. И я, наверное, возьмусь за сольный проект: ремейк «Abbey Road». И я знаю, чьей памяти посвятить эту работу. Надо только достойно сделать её…

Козлыблин, навестив меня в больнице, сказал:

– Да-а, домик у тебя конечно крутой оказался. Первый раз о таком слышу: моментальная, как у чукчи, алкоголизация, плюс – суицидальные наклонности. С кем поведешься, от того и наберешься. Говорил я тебе: «Делай нормальный апгрейд!..» Скупой платит дважды. Скажи спасибо, что я тебе кислоты или грибов не подсунул. Вот тут бы вы повеселились!

Я просто дар речи на миг потерял. В том числе и от его наглости. Наконец, пришел в себя и спросил:

– Зачем это всё придумывают, Вадик?

– Нравится, – пожал он плечами.

– Кому нравится?! Кто это придумывает?!

– Кто придумывает? – переспросил Козлыблин. – Тебе честно сказать?

– Ну?

– Дома и придумывают.

До-диез

Какукавка готовится

… Ты мне сказал, что ты уже устал,

Ты мне сказал, что я тебя достал…

Пошел ты на…, я не отстану, нет,

Пока ты мне не выдашь свой секрет…

1

«… И вот тут он берет в руки череп, смотрит на него и говорит… Говорит… О-о!.