— Я тоже считаю, что доводы прокуратуры серьёзной критики не выдерживают. — кивнул Карабчевский, — Идеальной памяти не существует; одно и то же событие разные люди запомнят и опишут по — разному. Нельзя требовать идеальных показаний; как раз — таки, если рассказ свидетеля выглядит «без сучка, без зазорники», значит, рассказ этот выдуман. — Карабчевский на какое — то время задумался, потеряв нить разговора, затем вернулся к прежней теме, — Помимо этого у обвинения возникли сомнения по поводу орудия убийства. Дело в том, что некоторые врачи отрицали, что гимнастическая гиря Семёновой могла быть возможным орудием убийства. Они скорее были склонны считать таковым обрезок газовой трубы с острыми краями, что валялся на кухне.

— Вы же говорили, что от этого предположения обвинение отмахнулось ещё в первые дни, — заметил Шумилов.

— Тогда отмахнулось, затем вернулось. Короче, Саксу очень понравилась мысль, будто заявление Семёновой — суть самооговор. После того, как Безак озвучил свою версию событий обвинение в недонесении с него сняли и 15 января освободили из — под стражи. Но это еще не все! Дальше — еще интереснее: через 10 дней сама Семенова, находившаяся в тот момент в тюремной больнице, прислала следователю заявление с отказом от признания своей вины. Её новые показания теперь полностью согласовывались с заявлением Безака: она, яаобы, услышала шум борьбы за дверью, вернулась назад, после чего из — за двери появился мужчина, предложивший ей за молчание деньги и ценные вещи. Тут же он вытащил из витрины и отдал кое — какое барахлишко, то самое, которое она отдала затем Безаку; также неизвестный пообещал ей полное пожизненное обеспечение, если она согласится взять на себя в будущем роль убийцы. Семёнова вещи взяла, скрылась из города, а потом вернулась и явилась в полицию. Её явка с повинной 29 сентября была всего лишь выполнением своей части договора.

— Неизвестный — это, разумеется, Миронович? — уточнил Шумилов.

— Разумеется, — кивнул Карабчевский.

— Он, аки волк, за дверью кассы, ждёт, пока Сарра Беккер наговорится с Семёновой, потом бросается на девочку, мгновенно убивает её, так что Семёнова наже не успевает спуститься с лестницы. — Шумилов покачал головой, — Это даже не смешно, это откровенно глупо. Если бы так было на самом деле, в кассе поутру бы нашли два трупа — Сарры Беккер и самой Семёновой. Миронович не оставил бы в живых свидетеля.

— Безак, имея за плечами определённую полицейскую школу, просто — напросто выстроил схему — КАК МОГЛО БЫ БЫТЬ. Пусто она выглядит глупой, абсолютно нереальной, какая ему разница? Ему главное, чтобы с него самого было снято обвинение в недонесении. — подитожил Карабчевский, — Что же касается Семёновой, то… это неуравновешанная, экзальтированная особа, эмоционально от него зависимая. Безаку достаточно было только намекнуть, что после окончания следствия они опять будут вместе, и она, конечно же, выполила бы любое его желание. Так вот, Алексей Иванович, мы подошли к печальному для моего подзащитного финалу — Миронович опять сделался подозреваемым номер один.

Некоторое время собеседники молчали, Шумилов чувствовал, что адвокат хочет ещё что — то добавить.

— И вот ведь гнусность какая! — наконец, продолжил он, — В процессе следствий действий осенью прошлого года был установлен путь, который проделали по ростовщическим конторам те часики, что Семёнова похитила из кассы Мироновича. И доказано было, что именно она их закладывала.