— Если под этим ты имеешь в виду «полностью побеждена», тогда я, пожалуй, соглашусь, — добавила Ли.

— Смейтесь, если хотите, — сказала Адриана, слегка раздраженная, что ее, как обычно, не принимают всерьез. — Но нет ничего смешного в круглом камешке в пять с лишним карат от Гарри Уинстона. Совсем ничего смешного.

— Зато сейчас это очень смешно, — развеселилась Эмми, и Ли ее поддержала. — Адриана обручена? Невозможно представить.

— Не более невозможно, чем упертую сторонницу моногамии в постели с каждым встречным незнакомым иностранцем, — парировала Адриана.

Ли вытерла слезу, стараясь не растянуть нежную кожу под глазом, и так травмированную ее прошлым курением. И то ли под действием эндорфинов, выработавшихся из-за напряженного занятия йогой, то ли опасаясь предстоящего этим вечером ужина с родителями Рассела, а может, просто из желания разделить радость подруг, но, не успев прикусить язык — практически не успев даже понять, что происходит, — Ли безотчетно заговорила. Казалось, будто слова вылетают по собственной воле:

— В честь вашей смелости я тоже хочу предложить цель. К концу этого года…

Она умолкла — на ум так ничего и не пришло, да и предложить ей было нечего. Работу свою она находила хоть я скучноватой по временам, но в высшей степени стоящей, ее вполне устраивало число мужчин, с которыми она переспала, об ее парне, отвечавшем всем критериям Адрианы — и не просто мужчине, а знаменитом мужчине, мечтала половина женского населения страны и все обитательницы Манхэттена, и последнее — она наконец скопила достаточно, чтобы купить себе квартиру. Она делала именно то, чего от нее ждали. Что тут можно поменять?

— Забеременеешь? — с готовностью подсказала Эмми.

— Сделаешь пластическую операцию? — вступила Адриана.

— Сколотишь свой первый миллион?

— Поучаствуешь в сексе втроем?

— Пристрастишься к алкоголю или наркотикам?

— Полюбишь подземку? — лукаво улыбнулась Адриана.

Ли передернулась:

— Боже, только не это.

Эмми похлопала ее по руке:

— Мы знаем, милая. Грязь, шум, толкотня…

— Все эти люди! — добавила Адриана.

Ей казалось, что после двенадцати лет дружбы она знает Ли лучше, чем себя. Если что и могло свести бедную девушку с ума — даже больше беспорядка, громких повторяющихся звуков или неожиданности, — так это толпа. В последнее время подруга была сама не своя от тревоги, и Адриана с Эмми обсуждали это при каждой возможности.

Нарушила молчание Эмми:

— Прими это как добрый знак — ничто в твоей жизни не нуждается в серьезной перестройке. Сколько еще людей могут такое сказать?

Адриана прожевала последний кусочек тоста.

— Серьезно, querida, тебе нужно только наслаждаться своей идеальной жизнью. — И подняла чашку с кофе. — За перемены.

Эмми взяла свой стакан с остатками грейпфрутового сока и повернулась к Ли.

— И за то, чтобы распознать совершенство, когда оно появится.

Ли закатила глаза и выдавила улыбку. — За роскошных иностранцев и брильянты размером с булыжник.

Две емкости столкнулись с ее чашкой с чудесным звоном.

— Ура! — разом воскликнули девушки. — За сказанное!

Если в следующие семь минут все ее раздражающе многословные коллеги не заткнутся, Ли ни за что не успеет добраться из Уэст-Мидтауна в Верхний Ист-Сайд к часу. Неужели этим людям не надоедает слушать свои голоса? Неужели они не проголодались? В животе у нее звучно заурчало, словно напоминая собравшимся, что настало время обеда, но никто, похоже, не обратил внимания.