— Эй! Спокойно! Я только…

— Я знаю, что вы хотите. Забудьте об этом. Я этого не допущу.

К счастью, Фэй уже ушла с детьми к машине и не слышала разговора. А значит, ему можно проанализировать встречу со своим соперником. Он собирался повести всех в ресторан, но теперь, когда Гром увязался за ними, вынужден был отказаться от этой затеи. Пришлось остановиться возле придорожной забегаловки.

Когда вечером Гарт отправился укладывать Синди спать, ему пришлось нелегко: девочка была так обрадована успехом брата, что не хотела ложиться.

— О, папочка, Адриан был просто супер, правда?

— Он молодец, — согласился Гарт.

— Он больше чем молодец! — пылко воскликнула Синди. — Он был лучшим, самым лучшим. Вот бы мне так же играть.

— Но ты же девочка. И ты тоже многое умеешь делать хорошо.

— Но не так, как Адриан.

Глаза Синди сияли от восторга. В своем брате она видела самого настоящего героя. И хотя Гарт плохо разбирался в сфере чувств, он понял, что его дочка идеализирует окружающих. Как же это опасно! Когда Синди подрастет, она может оказаться беззащитной и легкоуязвимой. Он обязан помочь ей.

Гарт вспомнил, что прежде на него смотрели с таким же обожанием другие глаза, глаза Фэй. А теперь ее любовь к нему куда-то исчезла. Непонятно все-таки, почему она так холодно держится с ним, скрывает свои мысли и чувства…

— Пора спать, — внезапно сказал он.

— Спокойной ночи, папочка. Спасибо тебе за мой день рождения, он был самым лучшим в моей жизни. — И ее руки обвились вокруг его шеи.

— Неужели? — спросил Гарт с необычайным смирением.

— Угу. Ты же вернулся ради этого!

— Да, — ответил он, надеясь, что она не заметит его смущения. — Я твой папа. И буду им всегда.

— Всегда-всегда! — воскликнула Синди.

— Спокойной ночи, солнышко.

Он поцеловал ее в лоб и вышел из комнаты.

На следующий день, придя на работу, он попросил свою секретаршу купить ему книгу по уходу за сенбернарами. И, получив ее к обеду, пролистал за едой.

К концу дня он чувствовал себя отвратительно: его подвел поставщик, один из клиентов в последнюю минуту отказался продлевать контракт, другой попытался увильнуть от оплаты.

Но больше всего его огорчило то, что в книге оказалась целая глава, посвященная Кендалу Хейнесу.

Глава четвертая

Постепенно Фэй и Гарт пришли к непростому перемирию. Но разве можно жить в таком тесном доме и не обращать внимания на мужчину, в каждом движении которого чувствуется какая-то магнетическая животная сила? Фэй изо всех сил старалась избегать контактов с мужем, инстинктивно чувствуя, что это небезопасно.

Как-то вечером Гарт спросил ее:

— Где ты сегодня была?

— У Кендала.

— Это было необходимо? — недовольно пробормотал он.

— Я что, не имею права ходить к собственному жениху? — ответила вопросом на вопрос Фэй.

Его губы сжались, но он промолчал, и молодая женщина не сочла нужным ему что-либо объяснять.

На самом деле сегодняшний визит принес ей одни огорчения. Она стала жаловаться Кендалу на свои проблемы, надеясь, что тот все поймет и утешит ее, однако он вдруг нахмурился и процедил сквозь зубы:

— Что за мазохистская привычка, черт возьми, портить редкие мгновения наших встреч разговорами о муже?

— Извини, — глухо ответила она. — Я не хотела тебе наскучить.

Он, конечно, тут же исправился и принялся уверять, что она неправильно его поняла, что ему, мол, не только можно, но и нужно все рассказывать и делиться своими переживаниями, однако слово уже было сказано, и Фэй отчетливо поняла: Кендалу нравилось, когда она все свое внимание уделяет лишь ему одному, а все ее женские проблемы ему неинтересны и только утомляют его.