«Мерседес» разметал вправо-влево оставшиеся мотоциклы и влетел на веранду. Вопящие байкеры прыснули во все стороны, спасая свою жизнь. Машина покрошила столики в щепы, пробила полусгнившие перила ограждения и, прыгнув с помоста веранды, как с трамплина, воспарила над обрывом.

На мгновение серый «Мерседес» замер в наивысшей точке полета, и из боковых окон высунулись две уже знакомые Дарвину физиономии. Они что-то орали прямо в гиростабилизированные камеры телевизионщиков, которые снимали происходящее из парящего над пропастью вертолета. А через миг автомобиль, едва не ткнувшись в круглый нос стрекочущей машины, полетел вниз с высоты семисот футов.

Левая дверца «Акуры» погнулась и не хотела открываться, а дверь со стороны пассажирского сиденья подпирал большой валун, так что Дар выбрался наружу через окно как раз вовремя, чтобы оказаться в поле зрения подоспевшего «Мустанга» и дымящегося «Шеви Монте-Карло» шерифа. Захлопали дверцы. Нацелились пистолеты. Загремели приказы.

Дарвин встал лицом к собственной машине, расставил ноги, как было велено, сцепил руки на затылке, как было предложено срывающимся голосом, и попытался дышать ровно и глубоко, чтобы побороть приступ тошноты. Адреналиновый шторм в крови утих, оставив обломки и ошметки прежних неистовых чувств.

Насколько Дар успел заметить, бросив взгляд через плечо, позади стояли незнакомые молодые патрульные с длинными номерами на бляхах. Из общей какофонии воплей он разобрал, что они прихлопнут его, на хрен, если он попытается, на хрен, шевельнуться. Дарвин не шевелился. Один из полицейских и шериф наставили на него пистолеты, а второй коп – умудренный опытом ветеран дорожных погонь лет эдак двадцати трех – подошел, наскоро обыскал Дара и долго дергал его за запястья, прежде чем защелкнул наручники.

Подошли два байкера с банками пива в руках. Один, с длинной бородой, ощерил в ухмылке желтые зубы.

– Эй, парень, ничего себе хренотень ты устроил! Почти грохнули пятый канал! Крутая заваруха, просто рехнуться можно!

Помощник шерифа приказал им убираться обратно в «Кругозор». Подошли другие байкеры и принялись объяснять, что они сроду не были в этом гребаном ресторане, а сидели на гребаной веранде, и вообще, мы, парень, живем в гребаной свободной стране, и нечего тут орать. Только представь, где, как не в Америке, можно увидеть, как новенький «мерс» слетает с семисотфутового обрыва, едва не прихватив по пути вертолет, а?

– Этому сопляку Эдди надо переименовать свой вонючий ресторан, – заметил байкер с татуировкой на бритом черепе. – Из «Кругозора» в «Трамплин»!

Дар обрадовался, когда двое патрульных наконец толкнули его к своему «Мустангу».

– Он ехал к Риверсайду, – сказал шериф, до сих пор не выпустивший из рук свой «кольт».

– Знаем, знаем, – пробурчал старший из юных копов. – Почему бы вам или вашему помощнику не вызвать по рации еще людей сюда и экспертную группу – пока тут не началось столпотворение, а?

Шериф глянул на байкеров, которые принялись изучать останки своих мотоциклов и громко выражать свои чувства. Затем кивнул, нахлобучил фуражку, вложил «кольт» в кобуру и направился обратно к «Монте-Карло».

Его помощник прошелся по разбитому настилу опустошенной веранды, неуверенно остановился у сломанных перил и заглянул в провал, в котором несколько минут назад исчез «Мерседес». Откуда-то снизу раздался нарастающий шум вертолета телевизионщиков. Когда полицейские запихивали Дарвина на заднее сиденье «Мустанга», какая-то часть его сознания продолжала высчитывать, сколько времени понадобилось «Мерседесу», чтобы в свободном падении долететь до берега озера.