|
Вам это ничего не говорит, Эрвин? А ведь это значит, что люди не позволяют мелким, обывательским мыслям, всяческому мусору своей мыслительной работы, всяким отходам своих чувствований вознестись до роли главенствующих… Вы совершили отвратительный поступок, Эрвин. Вы изобрели аппарат не для узнавания человеческой природы и подлинного стимула человеческих действий, нет, аппарат для ворошения грязного белья, для проникновения в отхожие места. Кто же вы такой сами, Эрвин Кузьменко? Всё, к чему прикасается ваша рука, приобретает мерзкий запах гнилья…
– Перестаньте! – простонал больной. – Я больше не могу вас слушать, не могу, не могу! – Крупные слёзы катились по его жёлтым щекам. И снова Рой почувствовал жалость к человеку, которого так беспощадно казнил правдой о нём. Рой остановил себя: зачем добивать уже поверженного? – Я ухожу, Эрвин. Надеюсь, мы больше не увидимся. Не знаю, как сложится ваша дальнейшая жизнь. Думаю, вам следует рассчитывать на доброту людей. Впрочем, это ваше дело, не хочу ничего предсказывать. – Уберите эту штуку, – сказал больной, показывая на принесённую Роем деталь дешифратора. – Мне страшно глядеть на неё…
В гостинице Рой вызвал Стоковского. – Друг Клавдий, обеспечьте мне место в ближайшем планетолёте на Землю. И выбросьте в помойку остатки дешифратора мыслей, изобретённого Эрвином. Это его собственное желание. |
