Отсчитав в уме минут пятнадцать, он покинул смотровой зал и вновь появился на главной палубе. Бал продолжался вовсю, но от дежурного охранника он узнал, что лорд и леди Моарис уже ушли спать и что веселье скоро закончится.

Херндон проскользнул в туалет и осмотрел ключ. Это был изотопный вскрыватель с выбитым на нем числом 1160.

В горле у него пересохло. Леди Моарис приглашает его провести ночь в ее апартаментах. А может, это ловушка, и Моарис вместе с челядью только и ждут, чтобы пристрелить его и доставить себе неожиданное развлечение?

Такие шутки были всецело в духе аристократии Борлаама.

И все же – ему запомнилась чистота ее взгляда и красота лица. Ему никак не верилось, что она могла стать соучастницей такой интриги.

Он выждал оставшиеся несколько минут и украдкой двинулся по устланному коврами коридору.

Возле комнаты 1160 он затаил дыхание и прислушался. Внутри стояла тишина. Сердце его учащенно забилось, мысли в голове стали путаться. Это было его первым и главным испытанием, возможно, даже ключом к воплощению всех его надежд. И ко всему еще добавлялось просто страстное желание одинокого мужчины.

Он прикоснулся кончиком радиоактивного ключа к двери. Вещество, из которого была сделана дверь, стало невидимым, так как временно отключился энергетический барьер, который удерживал его молекулы сцепленными друг с другом. Херндон быстро переступил порог. Дверь у него за спиной тотчас же возвратилась в свое первоначальное непроницаемое состояние.

Комнату освещал мягкий свет, лившийся из невидимых светильников. Леди Моарис ждала его в прозрачном пеньюаре. На лице играла натянутая улыбка.

Судя по всему, чувствовала она себя весьма неловко.

– Значит, вы все-таки пришли.

– А разве я мог поступить иначе?

– Я… я не была уверена. Для меня все это как-то непривычно…

Херндон едва сдержал циничный смех. Такая невинность была трогательной, но абсолютно невероятной. Он ничего не ответил, она же продолжала:

– Меня смутило ваше лицо – что-то суровое и страшное в нем поразило меня. И мне захотелось послать за вами, чтобы узнать вас лучше.

– Я польщен, – не без иронии заметил Херндон. – Я не ожидал подобного приглашения.

– Не сочтите меня… испорченной… распутной, прошу вас, – как-то жалобно произнесла она, будто оправдываясь.

Услышать такие слова из уст знатной леди Моарис Херндон никак не ожидал. Однако, чем больше он приглядывался к ее стройному телу, совершенно нагому под прозрачной тканью, тем больше понимал, что она не была столь уж высокомерной, особенно после того, как сбросила с себя маску напускного притворства. Он стал видеть ее такой, какой она, может быть, и была на самом деле: молодой девушкой необыкновенной красоты, вышедшей замуж за высокомерного аристократа, ценившего ее только за те удовольствия, которые она ему доставляла, показываясь вместе с ним на людях. Возможно, именно это и было объяснением, почему второй распорядитель был приглашен к ней в спальню.

Херндон взял ее за руку.

– Это предел моих мечтаний, госпожа моя. Что может быть для меня выше по сравнению с тем, что заключено в этой комнате?

Но его слова были всего лишь пустой лестью. Ликуя в душе, он пригасил свет в спальне. «Одержав победу над вами, леди Моарис», – думал он при этом, – «сумею ли я одержать победу над Властителем Креллигом!?»

4

По календарю звездолета путешествие на планету Моллеког длилось неделю. После проведенной ночи с леди Моарис, только дважды у Херндона выдавалась возможность встретиться с нею, и в обоих случаях она отводила от него глаза, будто бы не замечая его.