— Наверное, этот негодяй Дюран что-нибудь затевает, — проворчал Чэллонер, поглядев на Мики. — Ну, если он рассчитывает снова заполучить тебя в свои лапы, Мики, то у него ничего не выйдет. Я тебя никому не отдам!

Мики застучал хвостом по полу и подполз к хозяину, глядя на него с немым обожанием. Они вместе вышли из хижины.

В небе среди бесчисленных звезд плыла бледная серебряная луна. Большие костры, на которых днем жарились карибу, все еще ярко пылали. Вдоль лесной опушки мерцали угли десятков маленьких костров. В их красноватых отблесках можно было различить смутные силуэты типи и палаток, в которых размещались на ночлег триста мужчин, женщин и детей, собравшихся в Форте О'Год на новогодний праздник. Фактория уже затихла. Только кое-где еще мелькали человеческие фигуры. Даже собаки угомонились после нескольких часов веселья и обжорства.

Направляясь к жилищу фактора, Чэллонер прошел совсем рядом с большими кострами, над которыми еще висели толстые бревна, служившие вертелами. Мики обнюхал обглоданные кости. Только они и остались от пяти огромных туш, еще недавно подрумянивавшихся на этих вертелах. Люди и собаки съели все до последнего кусочка, и факторию окутало сытое безмолвие Мутая — лесного божества, способного заснуть только после обильного ужина.

В комнате фактора горела лампа, и Чэллонер в сопровождении Мики прямо вошел в дом. Макдоннелл сидел, угрюмо попыхивая трубкой. Обветренное лицо фактора казалось встревоженным, и он смотрел не на Чэллонера, а на Мики.

— Ко мне заходил Дюран, — сказал Макдоннелл. — Он очень зол на вас. Боюсь, это плохо кончится. И зачем вы только его ударили!

Чэллонер пожал плечами и набил трубку табаком из кисета, который протянул ему фактор. Он ничего не ответил.

— Видите ли… вы не совсем представляете себе положение, — продолжал Макдоннелл. — Последние пятьдесят лет в Форте О'Год в это время обязательно устраивались собачьи бои. Это стало традицией. Вот почему, хотя я здесь уже пятнадцать лет, я даже не пытался принимать никаких мер против этого. Я глубоко убежден, что после такой попытки половина наших охотников начнет возить добытые меха на другие фактории. Я говорю это для того, чтобы вы поняли, почему все симпатии тут на стороне Дюрана. Даже Грауз Пьет, его постоянный соперник, твердит ему, что он будет дураком, если спустит вам такую штуку. Дюран утверждает, что эта собака принадлежит ему.

Макдоннелл указал на Мики, который лежал у ног Чэллонера.

— Он лжет, — спокойно ответил Чэллонер.

— Он говорит, что купил пса у Жака Лебо.

— Значит, Лебо продал ему собаку, которую объявил своей, не имея на то никакого права.

Макдоннелл немного помолчал, а потом сказал другим тоном:

— Но я вас попросил зайти ко мне не из-за этого. Дело в том, что Дюран сегодня вечером рассказал мне страшные вещи… Вы ведь, кажется, хотели завтра выехать к Оленьему озеру, на свою факторию?

— Да, я думаю отправиться прямо с утра.

— В таком случае не могли бы вы сделать небольшой крюк к хребту Джексона? Я бы послал с вами кого-нибудь из моих индейцев с упряжкой. Вы потеряете на этом около недели, но все равно успеете догнать свои упряжки намного раньше, чем они доберутся до Оленьего озера, а меня бы вы очень выручили. Там случилось… даже не знаю, как сказать.