Убитому, определил Денисов, было не меньше пятидесяти пяти. Лицо хорошо запоминающееся: коротко подстриженные волосы, широкий лоб, слегка уплощенная спинка носа. Широко расставленные глаза.

Постепенно Денисов представил картину происшедшего и свои первые неотложные действия.

"Удар, по всей вероятности, нанесен, когда потерпевший лежал поверх простыни одетый - в майке и брюках..."

Пиджак и серая в полоску рубашка висели у изголовья, галстука Денисов не увидел. На третьей полке, над трупом, виднелся поставленный косо клетчатый баул, рядом свисали ремни пустого рюкзака.

Ранение в грудь показалось Денисову единственным. Сквозь покрывало он прощупал колено пострадавшего: трупное окоченение еще не наступило.

"У пострадавшего еще хватило сил приподняться, потом он упал головой вперед, согнувшись..."

Денисов оглядел купе - туфли на вытертом коврике, лесенка-стремянка у стола. На столе следы поспешного дорожного пиршества - "Двин", отпитый меньше чем на треть, початая бутылка "Марсалы", выдохшееся шампанское. Пробка от шампанского валялась здесь же, тот, кто открывал, проткнул ее ножом. Под столом Денисов заметил еще пустую бутылку из-под боржоми, обертки от конфет, мятый телеграфный бланк - им пользовались как салфеткой.

Требовался детальный осмотр.

- С собою принесли, - Шалимов кивнул на бутылки, - "Марсала" без штампа вагона-ресторана. А минеральная вода у нас - "Айвазовская".

- Ресторан ночью работал? - спросил Денисов.

- Не положено. Там кто знает!

Постель на нижней полке справа была едва примята: Ратц, похоже, не ложился или, поднявшись, успел аккуратно ее заправить.

- Постели постланы заранее?

- До посадки. - Шалимов достал носовой платок, повертел в руках. - У нас такое правило. Вам тоже застлали?

- Да, спасибо.

Денисов продолжил осмотр. При спущенной шторе картина преступления выглядела ненатуральной. Безжизненные глаза, восковое лицо убитого. Брови шли углом, словно приклеенные. Телесного цвета майка на потерпевшем казалась принадлежностью инсценировки.

- Закройте меня на минутку, - Денисов сделал шаг вперед, выключил фонарь.

Шалимов налег на дверную ручку. Угольно-черная темнота наполнила купе, представления Денисова о пределах мгновенно сместились: стол, стремянка, голое плечо неживого человека. Ничего невозможно было рассмотреть.

- Открывайте!

- Выяснили что-нибудь? - Шалимов ждал немедленного результата.

Денисов не ответил.

- Скорее бы сентябрь, - бригадир переменил тему. - Все едут, все на Каспий, поездов не хватает! А экипировка в дополнительных какая? Вы из территориальников? Я не рассмотрел удостоверение...

- Железнодорожная милиция. С этого вокзала.

- Уважаю, - Шалимов кивнул. - Командировка?

- Отпуск.

Денисов вышел в коридор, закрыл купе. Яркий свет ударил в глаза. Проехали Белопесоцкий. Два моста - старый и новый - на разной высоте пересекали Оку. Главный путь и с ним вагоны астраханского дополнительного скользнули вниз, два других пути, наоборот, потянулись вверх мимо старого блокпоста.

- Кашира! - Шалимов поправил китель, сразу заметно приостановился.

Между клавишами моста показалась желтоватая небыстрая Ока. Приближавшийся берег был усеян бесчисленными лодочками, катерами остановившаяся разноцветная карусель.

- Возьмите под наблюдение поручень... - сказал Денисов.

Шалимов не понял.

- Поручень, испачканный кровью. Чтобы на стоянке следы не могли уничтожить.

- Совсем выскочило из головы! Суркову я поставлю в тамбур. Пусть смотрит!

- Стоянка шесть минут? - Денисов посмотрел на часы.

- Да, дальше, на станции Ожерелье, пятнадцать.

- Сколько до Ожерелья по расписанию?

- Семнадцать минут.