– Ей точно нужно так много фруктов? – Я кивнула на пакет.

На глазок он тянул минимум на полпуда.

– Не могу же я прийти с одним апельсином! – с достоинством ответила тетя, переставляя на стол тарелку со свежей выпечкой.

Понятно, значит, к мешку фруктов будет еще корзина печенья.

Тележку бы нам. И Вольку в нее запрячь. Отличный ездовой кот получился бы!

– Мо! – будто услышав, что я о нем думаю, подсказал Волька из своего угла.

– Можно машину взять! – подхватила я. – У меня в этом месяце как раз кэшбек на оплату такси.

– Можно, – благосклонно согласилась тетя. – Тогда еще журнальчики для Марфиньки захватим. Читать ей пока не стоит, при сотрясении глаза напрягать ни к чему, а вот картинки она посмотрит с удовольствием. В таком случае жду тебя через полчаса после завтрака, ты ведь успеешь?

– Конечно, успею, – кивнула я. И не удержалась – съязвила: – Мне же телегу с дарами не собирать.

– Мо! – высунув из-за угла половину хмурой морды, упрекнул меня Волька.

– Молода ты еще мне дерзить! – Тетя развила мысль кота.

– Ай эм сорри, – покаялась я и взяла печенье.

– Ле-на! – Тетя постучала серебряной ложечкой по боку фарфоровой чашки.

– Что? – не поняла я. – Печенье можно есть руками!

– Конечно, можно и даже нужно. Но есть один нюанс: кусать его не стоит. По правилам этикета, если печенье или пирожное нельзя целиком положить в рот, нужно разламывать его на кусочки. Вот так. – И тетушка подала мне пример.

Я посмотрела, как красиво и аккуратно она ест, и подавила усмешку. Если я в кругу семьи буду демонстрировать хорошие манеры, мне не то что печенья – даже крошек от него не достанется! Муж и сын, почти двухметровые гиганты, все слопают раньше, чем я рот открою.

Тут я слегка опечалилась, вспомнив, что не увижу своих любимых еще месяц, если не больше.

В начале июня мы вынужденно разделились: Колян и Колюшка поехали в Крым помогать деду подновлять к сезону фамильный летний дом, а я отправилась в Питер, чтобы принять у застройщика купленную еще на этапе котлована квартиру. Ипотека была оформлена на меня, мне и предстояло подписать акт приемки, но вышла неувязочка: оказывается, застройщик без соответствующего объявления коварно поменял нумерацию корпусов, наш первый внезапно сделался третьим, и я, не зная об этом, приехала слишком рано.

Застройщик уверял, что и последний корпус сдаст со дня на день, но время шло, а получение ключей все откладывалось. Возвращаться домой в Краснодар, чтобы потом по сигналу снова лететь в Питер, смысла не было, и я сидела в северной столице уже третью неделю.

Изначально, думая, что мой визит в Санкт-Петербург будет краткосрочным, я сняла на пару суток номер в гостинице, но тетушка, едва мы встретились, потребовала, чтобы я перебралась к ней.

Вообще-то Ираида Львовна мне не родная по крови. Она вдова двоюродного брата моей мамы.

Тут вот какая история: давным-давно один питерский профессор прижил ребеночка не то с горничной, не то с кухаркой, которой была моя прабабка. Родившуюся девочку Таню он вроде как признал, но растила ее одна мама, поскольку у папы имелась другая семья, а в ней уже был сын Ваня.

Несмотря ни на что, Таня и Ваня относились друг к другу по-родственному, как и положено брату с сестрой.

Таня, когда выросла, стала учительницей, вышла замуж за военного врача, уехала с ним из Ленинграда и после долгих скитаний по гарнизонам осела с мужем и детьми на родине супруга – в кубанской станице.

Ваня стал инженером, женился, родил с супругой сына Витю.