Посетители почти не разговаривали между собой и, казалось, скучали.

Строгий официант подошел и склонился к уху спутника рыжеволосой женщины. Тотчас оба встали и скрылись за какой-то дверью в глубине бара.

Перед Малко вырос кругленький метрдотель с дежурной улыбкой на лице.

— Добрый вечер. Господа желают стать членами нашего клуба?

— Очень.

— Нет ничего проще. Мне звонили. Вступительный взнос — пять тысяч франков. С человека.

Толстяк стыдливо смотрел в сторону, пока Малко отсчитывал банкноты. Когда деньги исчезли в его кармане, он сказал:

— Мы сегодня показываем фильмы в кинозале. Как только освободятся места, я вас позову.

Метрдотель удалился. Парочки одна за другой исчезали за дверью. Малко и Кристель остались одни. Наконец, пришли и за ними.

Пройдя по темному коридору, они на миг зажмурились перед большим экраном, на котором розовый язык ублажал огромного негра. Наплывал крупный план...

— Желаю приятно провести вечер, — прошептал метрдотель. — Усаживайтесь поудобнее...

В маленьком, устроенном наподобие амфитеатра зале было не больше полудюжины рядов; вместо стульев — очень мягкие и глубокие двухместные диванчики. Кристель и Малко сели в последнем ряду. На экране теперь два негра наслаждались одной белой женщиной, ее кожа красиво выделялась на фоне их тел цвета черного дерева. Глаза Малко постепенно привыкли к темноте. На всех диванах, переплетясь в самых невероятных позах, копошились пары. Когда стихла музыка, он услышал целый концерт стонов, междометий, вздохов, всхлипов и влажных чмоканий. Совсем рядом какая-то женщина испуганно вскрикнула сдавленным голосом:

— Нет, нет, не сюда, прошу вас!

И тут же раздался пронзительный вопль. Малко вгляделся — это была рыжая секс-бомба из бара. Она стояла, опершись на спинку переднего сиденья, волосы ее были растрепаны, юбка задрана до пояса. Какой-то мужчина, пристроившись сзади, со свирепым видом раздвигал ей ягодицы. Малко видел тонкие руки, судорожно вцепившиеся в спинку дивана, острые груди, искаженное лицо, на котором были написаны экстаз и боль.

В проходе появилась какая-то тень. Мимо шел мужчина, на ходу расстегивая брюки. Приблизившись к рыжей, он грубо засунул свою восставшую плоть ей в рот. Этого мужчину Малко тоже видел в баре.

— Какая гадость! — прошептала Кристель срывающимся голосом. — Давай уйдем!

Однако она не двинулась с места. На экране здоровенный индиец или пакистанец лежал на циновке, медленно массируя свою плоть длиной не меньше тридцати сантиметров и толщиной в руку. В кадре появилась совсем молоденькая девушка, почти ребенок, прикрытая только длинными волосами. Она с серьезным видом опустилась на колени, и ее крошечный ротик сомкнулся вокруг огромной головки. Это зрелище, казалось, удесятерило пыл зрителей. Рыжеволосая женщина больше не кричала от боли, а вдруг прорезавшимся голосом умоляла своего партнера проникнуть глубже. Блондинка в сетчатых чулках, лежавшая на сиденье в первом ряду, громко взвизгнула, обхватив ногами поясницу мужчины, трудившегося над ней в поте лица.

Девочка на экране неторопливо оседлала индийца и с застывшей на губах улыбкой принялась медленно садиться на его огромный фаллос.

— Он же убьет ее! — воскликнула Кристель.

Однако этого не случилось. Медленно, сантиметр за сантиметром, напрягшаяся плоть погружалась в хрупкое тело девочки. Лицо мужчины оставалось совершенно бесстрастным. Шорохи в зале стихли; когда ягодицы девочки коснулись живота индийца, раздалось несколько восхищенных возгласов. Опершись на лодыжки своего партнера, она ритмично задвигалась вверх-вниз. Зрелище было захватывающее. Малко поймал взгляд Кристель.

— Отвратительно! — шепнула она.

Рука ее однако лихорадочно ощупывала брюки Малко.