Изменить размер шрифта - +

— Я не хочу портить праздник.

Ей надо было выиграть время. Ей хотелось убежать от Трэвиса, чтобы не слышать его признаний. Она могла себе только представить, что он скажет ей в ответ.

«Я никогда и в мыслях не держал такого поворота событий». «Я увлекся настолько, что решил подчиниться волшебному настроению, поэтому и сказал, что люблю тебя».

«Я думал, что свадьба разыгрывается как часть праздника, и если бы я знал, что все так серьезно, то остановил бы церемонию». «Мы оба знаем, что не можем быть вместе». Она заняла свое почетное место за столом. Трэвис последовал за ней, а Джаника и Люк не отступали от них ни на шаг. Ужин длился бесконечно, блюда сменяли одно другое дюжину раз. Им предлагались хлеб, мясо, сыр, фрукты. У Лили не было аппетита. Нет, еда выглядела вкусной, что было понятно по тому, как празднующие налегали на нее, но Лили была занята другим. Ей было трудно дышать, трудно думать, трудно усидеть на месте.

Но, несмотря на неудобства, Лили боялась, что праздник закончится. Ведь тогда ее загонят в угол Трэвис, Джаника и Люк, желая поговорить о том, что случилось, желая вывернуть наизнанку ее душу. Ей нечего было сказать им. Ей хотелось закрыться от всех в отеле и как следует выспаться. А еще лучше никогда не просыпаться.

— О Бог ты мой! Только посмотри на этот торт! — воскликнула в изумлении Джаника и толкнула Люка локтем. — Я хочу точно такой на своей свадьбе.

Но Люк был занят тем, что наблюдал за Лили. Она выглядела грустной и уставшей. Что-то в ней переменилось. Он не мог понять точно, но в ней ощущалась сила.

Может, ее преобразила любовь?

Он искоса бросил взгляд на брата. Неужели кто-то в здравом уме станет западать на его внешность? Почему женщинам вечно надо влюбляться в тех, кто не заслуживает их внимания?

Джаника все еще восхищалась то тем, то этим, и он состроил гримасу, вспоминая, как она протрещала всю дорогу в самолете. Хоть раз она могла бы помолчать. Он считал ее испорченной девчонкой, которой все досталось на блюдечке с голубой каемочкой. Он считал ее симпатичной и умной, но себе же во вред. Она всегда помыкала Лили, и казалось, что, если бы не поддержка старшей сестры, у Джаники ничего не получилось бы.

Люк покачал головой. Как бы он хотел, чтобы и Лили хоть раз в жизни что-то досталось без усилий. Как жаль, что Трэвис не соответствовал ее романтическим ожиданиям.

Горожане ждали момента, когда вынесут торт. Трэвис убрал со щеки Лили выбившийся из прически локон, и она задрожала, ощутив его прикосновение. Ему так хотелось выкрикнуть: «Ты все еще любишь меня?», но вместо этого он лишь выдавил из себя:

— Похоже, пришло время разрезать торт, дорогая.

Лили поежилась, услышав его обращение, и словно стальное копье пронзило ее сердце. Он протянул ей руку, молясь про себя, чтобы она не отвергла его. Когда она вложила свою мягкую ладонь в его руку, он снова был поражен тем, какая перед ним необыкновенная женщина. И он может потерять ее… Хотя обрел всего несколько дней назад.

Они вместе прошли к центру стола, где во всей красе стоял праздничный торт. Все новобрачные и гости с нетерпением ожидали, когда наступит торжественный момент. Молчание, как пелена тумана, мешало им увидеть друг друга, и Трэвис отчаянно подбирал слова, чтобы снять напряжение.

— Какой красивый торт, да? — спросил он.

Не глядя ни на него, ни на торт, а вперив взгляд в неведомую даль, Лили рассеянно кивнула. Трэвис ощутил себя жалким шутом.

— Неужели каждому достанется по кусочку? — выдавила она, и у Трэвиса создалось впечатление, что они обсуждают погоду. Она была за миллион миль от него, и это убивало.

Священник вручил ему огромный серебряный нож для торта и соединил их руки над ним. Сердце Трэвиса билось в такт с сердцем Лили, когда их руки соприкоснулись.

Быстрый переход