— Ыыыы… — сползая по стенке вниз, простонала я.

Мне казалось, что все — жизнь кончена! Я замужем! И теперь вообще конец! И…

Все оказалось хуже!

— Слушай, женщина, — Стужев нагнулся, схватил за локоток, резко поднял и от стены отлепил, а дальше, пристально глядя в мои глаза, произнес: — Как твой муж, ответственный за твою жизнь и здоровье, я запрещаю тебе сидеть на холодном. Все ясно?

Нервно кивнула, а затем с надеждой, с просьбой, с мольбой фактически:

— Стужев, а давай разведемся, а?

— Нет! — последовал злой ответ.

— Ну нет, так нет… — пролепетала я и тут же опять с надеждой: — Стужев, а давай ты меня бросишь, а? Можно прямо у ЗАГСа…

Серые глаза сузились от злости и мне ка-ак ответили:

— Слушай, Стужева, а давай ты сразу заткнешься и больше эту тему поднимать не будешь?

Идущие мимо прохожие, втянув головы в плечи, прибавляли шаг. Птицы, которых даже рев моторов не пугал, взмыли и умчались подальше… К ЗАГСу подъехал белый свадебный лимузин, весь такой в украшениях и с кольцами на капоте, дверца рядом с водительским сиденьем открылась, и вышел скелетон Генри.

— Хозяин, поздравляю! — радостно начал он. — Леди Маргарита, — я испуганно посмотрела на него, и скелет уже не так радостно: — …эээ… сочувствую.

— Мли-и-ии, — заныла я.

Стужев, по привычке игноря мое согласие или несогласие, опять подхватил на руки и понес вниз по ступеням. Из лимузина орал марш Мендельсона, водитель присоединился к издевательству, добавив «Горько!». Князь на это предложение отреагировал нежным поцелуем и усадил меня в лимузин. Генри с радостным оскалом открыл шампанское, разлил по бокалам и протянул нам. У меня дрожали руки, и потому мой бокал придерживал… муж… Мама, мне страшно!

Машина двинулась с мягким шуршанием шин, Генри протянул поднос с «Раффаэлло», Стужев звякнул нашими бокалами и произнес тост:

— За нас!

Я залпом выпила.

Мужжжж… млин, мой муж развернул мне конфетку, сунул в рот и протянул бокалы Генри, чтобы тот их снова наполнил… За окнами лимузина проносился вечерний город, нам сигналили машины и улыбались прохожие, а я… я замуж вышла. Сижу на белоснежном сиденье кожаного салона, в замурзанных джинсах, рубашке не первой свежести, с растрепанными волосами и ошалевшим взглядом… и да, с печатью в паспорте!

— Классная свадьба получилась, — заметил счастливый Князь, протягивая мне полный бокал. — Быстро, здорово, без суеты и напутственных речей.

— Ыыы… — кажется, после свадьбы все тупеют, я так точно.

— У новобрачной шок, — вежливо заметил Генри.

— Ща вылечим, — уверенно заявил Стужев.

Забрал у меня бокал, отодвинул от нас поднос с конфетами, наклонился и поцеловал. Да, стало легче. Сразу. И даже когда, привлекая меня к себе, Стужев усадил на колени, продолжая целовать, было однозначно легче. И когда сжал в объятиях и, не отрываясь от моих губ, простонал «Ритка», тоже легче было, а потом… потом Александр оторвался от меня. Уже сидящей на его коленях лицом к нему, и спросил:

— Рит, а ты чего-нибудь хочешь?

Тяжело дыша и глядя на него изумленными глазами, я прошептала первое, что в голову пришло:

— Книгу.

— О вкусной и здоровой пище? — не понял меня Князь.

— Неа, мою, ягушенскую, — пояснила я, почему-то снова приникая к его губам.

Магия, наверное, а может, и взятка…

— Угу, — произнес Стужев, даря очередной головокружительный поцелуй.