В пятницу он обещал вернуться в Нью-Йорк и сразу приехать к ней. Одри ждала его с нетерпением весь день, но наступил вечер, а он так и не появился. С утра от Даньелл Хиггинс она узнала, что через неделю ее выпишут из клиники. Куда она пойдет? Одри встала с кресла, опираясь на поручни, и легла в постель. Даже после столь небольшой физической нагрузки все тело болело. Она вытянулась на кровати и перевела дыхание. Конечно, она столько времени пролежала неподвижно, что мышцы атрофировались. Со временем силы восстановятся, утешала она себя. Но как скоро? И что ей делать без помощи родных, о которых Алан сказал только, что они отправились в длительное путешествие по Европе. На вопрос, нельзя ли им как-то сообщить, что с ней произошло, он ответил, что не стоит их пока расстраивать. Она сможет рассказать им после, когда они вернутся. К тому времени она успеет поправиться. Одри согласилась тогда с его мнением, но теперь, узнав, что ей придется скоро покинуть клинику, она собиралась снова вернуться к этому разговору. Неужели ради помощи единственной дочери ее родители не согласятся прервать свое путешествие? Одной ей будет очень трудно. Интересно, в каком доме она жила? А может, у нее есть собственная небольшая квартира? Жаль, что Алан не приехал, ей так нужно поговорить с ним обо всем этом. На глазах Одри выступили слезы.

В это время открылась дверь, и в палату вошел Алан Велтон.

— Какое счастье, что ты приехал! — воскликнула Одри и села в постели, глаза ее засияли сквозь слезы.

— Привет, Одри! Что случилось? Почему у тебя слезы на глазах?

Алан сел на край постели и обнял ее за плечи. Одри отвернула лицо, устыдившись своих слез. Он взял ее за подбородок и повернул к себе.

— Скажи, пожалуйста, что тебя огорчило? — В голосе его звучала нежность, серые глаза светились добротой и участием.

— Даньелл Хиггинс сообщила мне утром, что в конце следующей недели я должна покинуть клинику. — Губы Одри задрожали. — Как я смогу жить совсем одна?!

Несколько секунд Алан молчал, вглядываясь в ее лицо.

— Зачем нам ждать еще целую неделю? Ты можешь покинуть клинику хоть завтра, — сказал он.

— Завтра? А как же?..

Одри растерянно опустила ресницы, чтобы скрыть разочарование. Она ничего не понимала. В его глазах было столько доброты… и вдруг такое непонимание.

— Скажи, что мне сделать, чтобы твои глаза снова засияли от радости? — тихо спросил Алан.

— Как ты не понимаешь?! Я ведь даже не знаю, где мой дом! — в отчаянии воскликнула Одри.

— Моя дорогая девочка! — Алан привлек ее к себе и крепче обнял за плечи.

— Похоже, никому из родных до меня нет дела, — пробормотала она. — Скажи мне, где я живу, — попросила Одри, заглядывая ему в глаза.

Алан улыбался, но в его глазах она увидела растерянность и смущение. Внезапная догадка вспыхнула в ее голове.

— Я поняла. Мы жили вместе, и я спала с тобой, — выпалила Одри и покраснела.

— Ты только не волнуйся, — пробормотал Алан, убрал руку с ее плеч и поднялся с постели.

Одри не могла видеть выражения его лица, пока он шел к стоявшему у окна креслу. Потом он подвинул кресло к ее кровати и сел. Лицо его было спокойным, он улыбался.

— Знаешь, ты большой молодец. Все врачи поражены твоими успехами. Ты очень быстро поправляешься, и в этом, несомненно, в первую очередь твоя заслуга. Твой оптимизм, воля помогли тебе пройти через серьезные испытания. Конечно, о полном выздоровлении говорить еще рано. Я беседовал с братом, твоим врачом Майклом Велтоном, и пообещал ему, что никакой близости между нами пока не будет.