Он ее целует, проводит ладонью по щеке.

— Мне пора возвращаться, — произносит она.

— Ты это и раньше говорила, — смеется он.

— Нет, серьезно. Не хочу оставлять Уилла в доме одного.

Эйден корчит гримасу, но не пытается остановить Сару, когда она встает и начинает искать одежду. Может, думает она, следует что-нибудь сказать о том, что сейчас произошло, но не в состоянии подобрать слова. И что тут скажешь? У нее сто лет не было всех этих заморочек с «новыми отношениями», если произошедшее между ними можно так назвать.

Что ей хочется сделать по-настоящему, так это поблагодарить.

Через несколько минут Сара со страхом проходит по двору обратно, надеясь, что собаки не начнут лаять и не разбудят Уилла, когда она откроет дверь. Тесс, подняв морду, сонно виляет хвостом, стоит Саре войти. Бэйзил продолжает храпеть на своей подстилке и даже не шевелится.

В доме царит тишина.

Какое-то время Сара стоит в кухне, прислушиваясь к тиканью часов и ветру за окном. Выключает свет и складывает вещи Уилла в сушилку в подсобке. Потом поднимается наверх, нащупывая дорогу в темноте, пытаясь не сильно скрипеть ступенями, хотя, скорее всего, Уилл спит как убитый и ничто не сможет его сейчас разбудить.

Дверь гостевой спальни в дальнем конце коридора закрыта, и свет там не горит.

Сара заходит в ванную, моет руки и чистит зубы, потом идет в свою комнату и закрывает дверь перед тем, как включить ночник. Она не спит в хозяйской спальне. Теперь то помещение кажется слишком большим, чересчур пустым. Она перебирается в него только тогда, когда в дом приезжают гости и занимают все свободные места. Эта комната значительно меньше, в ней, по-хорошему, и двойная кровать не помещается, места ровно столько, чтобы хватило для прикроватного столика и встроенного шкафа. Кроме того, из нее открывается вид на обратный склон холма, который высится прямо у дома; таким образом, забравшись в кровать и распахнув шторы, она видит только зеленую траву за окном, и от этого чувствует себя в безопасности, как будто пейзаж охраняет и убаюкивает ее. По другую сторону дома в хозяйской спальне окна выходят в двух направлениях: то, что поменьше, — на двор, то, что побольше, — на непередаваемую красоту долины. Именно этот пейзаж стал определяющим при их решении купить ферму «Четыре ветра».

Она лежит в кровати, и ей кажется, что где-то нежно играет гитара, но, когда садится на постели в темноте и поворачивается к двери — как будто от этого звук станет более разборчивым, — все стихает. Должно быть, ей показалось.

Странное это чувство, знать, что в доме нет никого, кроме Уилла, — ни Луиса, ни Китти. Правда, Эйден рядом — только двор перейти; она в безопасности, в гораздо большей безопасности, чем обычно, когда остается одна.

Электронные часы на прикроватном столике показывают половину первого.

Перебирая в уме события вечера, она внезапно понимает, что для звонка было поздновато.

Сон никак не приходит. Столько лет, думает она, потрачено на мысли об Эйдене; столько лет с Джимом она думала, что счастлива, а на самом деле он всегда был только вторым. Интересно, знал ли он? Не потому ли молчал о приездах Эйдена в Англию?

Конечно, именно так оно и было. Она никогда не умела скрывать собственные чувства. А теперь Джима нет, и все, что от него осталось, — это нескончаемые что если, что если…

Эйден

Ты долго не можешь заснуть. Примерно после двенадцати начинает накрапывать дождь, потом усиливается, из долины прилетает ветер и принимается завывать в оконной раме.

Это должно было тебя расслабить, не так ли? Но ничего не выходит. Даже наблюдая за тем, как она лежала на твоей кровати, распростертая и румяная, постепенно начиная глубже дышать, ты думаешь: «Интересно, а с Джимом она когда-нибудь так кончала?»

Просто не можешь себя остановить.