Домна Родионовна. Да ты, брат, не виляй, не отлынивай. Говори прямо: не хочешь? Не сделаешь?

Гриша. Сделаю. Как сказал, так и сделаю.

Домна Родионовна. Обещаешься?

Гриша. Обещаюсь.

Домна Родионовна. Ну, смотри же, помни. (После молчания). А я Пелагее скажу: девка проворная, на все руки мастер, да положиться нельзя – шельма. Ты за нею посматривай. Ключ достал ли?

Гриша. Достану. У няни есть другой от того же замка.

Домна Родионовна. А письма где, знаешь?

Гриша. Знаю. Когда переносили вещи в павильон из дому, я с братом бумаги укладывал.

Домна Родионовна. Ну, значит, ладно все. Спасибо, Гришенька. А насчет греха, не испытуй, смирись. Старец лучше нашего знает. Бывает и грех во спасенье. Тут премудрость Божия тайная. Старцу-то веришь?

Гриша. Верю. Вам да ему только и верю. Только вас двое и есть у меня… Ох, бабушка, милая; скорее бы к вам совсем уйти от них! Измучился я, устал, не могу больше…

Домна Родионовна. Небось, миленький, теперь уж недолго. Это тебе испытание последнее: как совершишь, одолеешь, – так и уйдешь от них. Вместе уйдем. «Изыдите, изыдите, люди Мои, из Вавилона». Уйдем от безбожников. В ущелиях да пропастях земных скрываться будем, а им не дадимся… Смотри же, блюди себя, внучек, от соблазна ихнего, от премудрости дьявольской. Премудрые, ученые, «образованные»! Вон ведь и ты все книжки читаешь, в университете учишься, по стихиям мира сего ищешь премудрости. А мы люди простые, темные. Может, и тебе не пара?

Гриша. Нет cero бабушка, этого не бойтесь cero – чего другого cero только не этого. Я же знаю их, вижу насквозь: пустое все у них, гнилое, трухлявое. Вот как волчья яма: сверху покрыто, а ступишь ногой и провалишься.

Домна Родионовна. У нас-то покрепче?

Гриша. Да. крепкое у вас, крепкое, вечное! Оттого к вам и иду.

Домна Родионовна. Так будешь с нами?

Гриша. С вами, бабушка, с вами на веки веков.

Домна Родионовна. Аминь! (Встает и кладет ему руки на голову). Спаси тебя Господи! Заступи, помилуй Матерь Пречистая! (После молчания). Ну, ступай. Гришенька, а то как бы не увидел кто. Скличь-ка Пелагеюшку.

Гриша. Пелагея, Пелагея Савишна!

Пелагея выходит из-за кустов, – видно, что подслушивала, – уводит Домну Родионовну. Иван Сергеевич идет из сада. Мавра накрывает на террасе стол к чаю.

IV

Иван Сергеевич и Гриша.

Иван Сергеевич. А, Гриша, здравствуй. Мы ведь с тобой сегодня не видались. Опять у старца весь день?.. А это что у тебя? (Берет у Гриши книгу). Pensées de Pascal. Старцу, что ли, носил?

Гриша. Да. старцу.

Иван Сергеевич. А он по-французски разве читает?

Гриша. Что вы! Университет кончил…

Иван Сергеевич. Ах, да, ученый. – я все забываю… Ну, что ж понравилось?

Гриша. Папа, зачем? Ведь вам неинтересно вовсе…

Иван Сергеевич. Нет, отчего же? Умный человек…

Гриша. А «с умным человеком и поговорить приятно», по Смердякову?

Иван Сергеевич. Ну, вот, и Смердяков! Что же ты сердишься? Я ведь попросту… А. впрочем. Бог с тобой – не хочешь, не надо..

Гриша. Нет, папа, милый, я не сержусь, а только трудно мне с вами об этом… А насчет Паскаля, старец говорит: книга хорошая, но нельзя смешивать веру с вероятностью – «держать пари на Бога»…

Иван Сергеевич. А ведь и правда, нельзя… Мавра, что ж самовар?

Голос Мавры (из окна). Кипит, батюшка. Сейчас несу.

Иван Сергеевич. Федя, Таня, Катя! Чай кипит! Экие, право – опять запропастились – не докличешься.

Голоса (из дому).