Я сказал:

— Насчет этой бутылки, мистер Кеннеди. Похоже, что Кельбу оглушили этой бутылкой, а потом столкнули в воду. Может быть, на стекле остались следы пальцев и полиции удастся снять отпечатки. Это значительно упростит дело.

Он пригладил свои седые волосы.

— Не стану оправдываться. Я... я, наверное, впал в панику. Обтер бутылку и бросил ее в бассейн. Я испугался, что Алан... в общем, это то, что я сделал.

— О! — Переварив это сообщение, я продолжал: — Скоро мы узнаем, примерно в какое время Кельба была убита. Было бы неплохо, если бы вы сказали мне, где вы в это время находились.

Немного подумав, он сказал:

— Как я уже намекнул, гости вели себя несколько несдержанно... Поэтому я ушел рано, около полуночи, вместе с мисс Ле Брак. Мы приехали к ней и выпили по рюмочке-другой. Она расскажет вам то же самое. Держите это про себя. Бизнес, сами понимаете. Как бы то ни было, держите это про себя.

Через минуту к нам донесся глубокий, долгий вздох. Грант произнес:

— Что здесь происходит?

Потребовалось десять минут кофейных возлияний, уговоров, угроз со стороны Кеннеди, чтобы извлечь из Гранта хоть какое-то подобие рассказа о вчерашних событиях, да и тот был бессвязным. Он клялся, что не знал, что Кельба мертва, что несомненно не убивал ее и даже не коснулся ни разу. Однако он видел ее кос с кем другим. Алан Грант принадлежал к тому типу высокого, поджарого, костлявого мужчины, который хорошо смотрится рядом с лошадью, шепча ей в ухо нежные словечки. Но сегодня утром эта лошадь ускакала бы от него с испуганным ржанием. Кожа на лице Гранта посерела и обвисла. Его глаза были как два крошечных солнечных всхода над полем из теста. Его кудрявые темные волосы висели безжизненными прядями.

— Должно быть, потерял сознание, — сказал он. — Все кажется каким-то сном. Помню, что лежал на траве, и все вокруг плыло. Видел их у бассейна. Фонари-то горели. Они меня не видели, а может им было просто на все наплевать. Кажется, они были без одежды. Да, на них ничего не было. Там, у самого бассейна. — Он потряс головой и зажмурился. — С Кельбой был какой-то мужчина, но все, что я знаю, — это то, что была именно она. Потом кто-то подбежал к ним... был какой-то разговор... и что-то вроде драки. Не знаю, кто это подбежал, но он исчез. И парень тоже убежал. Потом кто-то из них вернулся. А может кто-то третий. Не знаю. Оставьте меня в покое.

— Вы сказали, что кто-то вернулся после того, как те двое убежали. А где же была Кельба? — спросил я.

— Все еще лежала там же.

— Кто столкнул ее?

— Ч-черт, я не знаю. Может мне это приснилось. Столкнул ее в воду и убежал. Оставьте меня в покое.

Это все, что нам удалось из него вытянуть. Он откинулся на подушку и захрапел. Кеннеди спросил:

— Как вы думаете, насколько то, что он сказал, действительно правда?

— Ну, вы знаете его лучше, чем я. Вы до конца уверены в достоверности этой сцены опьянения?

— Это не сцена. Вероятно, он говорит правду в той мере, в какой ее знает или помнит. Надеюсь, что так. — Вдруг он вздрогнул и прищелкнул пальцами. — Портер, он ничего не знает! Надо ему сказать!

Он повернулся, подошел к телефону у кровати.

Когда я открывал дверь, Кеннеди уже разговаривал с А.А. Портером, и я слышал, что он три или четыре раза упоминал «Колеса фургона». Прежде чем уйти, я попросил Кеннеди предупредить Портера, что я сейчас к нему заеду. Кеннеди кивнул, помахал мне рукой, и я ушел.

Мисс Ле Брак жила на пути к особняку Портера, так что я решил заодно зайти и к ней.