Подкравшись поближе, Батя безошибочно определил марку машины. Это был трехосный «Студебеккер» – огромный американский грузовик эпохи ленд-лиза и культа личности. Пахан, страстно любивший фильмы про блатных, отчетливо помнил, что точно такая же тачка была у фартовой бригады «Черная кошка», наводившей ужас на послевоенную Москву. Машина явно побывала в салоне тюнинга: на передке «Студебеккера» хищно поблескивало нехилое навесное оборудование – огромная бульдозерная лопата снегоочистителя. Выглядело это куда круче любых кенгурятников и лебедок. Вместительный жестяной кунг скрыл бы от посторонних взглядов небольшой коллектив гоп-стопников. Несомненно, столь грозный автомобиль могла позволить себе только очень уважаемая бригада, вроде саяно-шушенских…

Так любовь к бандитскому кинематографу сыграла с беглецом злую шутку. Старый вор, просидевший на «строгаче» целых двенадцать лет, не знал, что теперь уважающие себя пацаны ездят не на антикварных грузовиках, а на конкретных козырных джипах.

Пахан спокойно вышел из-за дерева. Из-под поднятого капота вынырнула голова водилы.

– Что ж ты, батя, на трассе по такому морозу-то бродишь? – приязненно улыбнулся пацан. – Иди в кабину, согрейся…

Фамильярное обращение «батя» окончательно вселило в Батю уверенность, что он не ошибся.

– Козырная конкретная тачка – твоя? – прищурился он, осматривая «Студебеккер».

– Какая она моя… бригадная, – вздохнул пацан. – Вон, надпись по борту.

Действительно – угловатый кунг украшала броская надпись «Аварийная бригада».

Сомнений быть не могло… Вскочив на высокую подножку, Батя рванул тяжелую дверку и нырнул в темную теплоту кабины. Спустя несколько минут за руль уселся водила. Утерев ветошью промасленные руки, он вопросительно взглянул на пассажира.

– Поехали, пока мусора не наехали! – коротко распорядился беглец.

– Мусора – это всегда хреново, – готовно согласился шофер и, заведя двигатель, дружественно протянул руку. – Давай знакомиться. Меня Данилой зовут. Данила Черняев. Не слышал? Услышишь еще…

5

Штыковой блеск прожекторов прорезал колючий орнамент проволоки. На огромном зоновском плацу чернели бесконечные коробки арестантов. Злобные овчарки рвали поводки, и горячая слюна срывалась с желтых клыков.

На ночном плацу братва коченела уже третий час; сразу же после отбоя на зоне начался незапланированный шмон, во время которого и обнаружили отсутствие Бати. Волчины в погонах орудовали в отрядах, срывая постели, переворачивая тумбочки и обыскивая сортиры. Однако никаких следов пропавшего зэка обнаружено не было. Не было его ни в больничке, ни в прачечной, ни в котельной, ни в индивидуальной «шушарке» при библиотеке, где знатный пахан числился выдавальщиком книг. Обыск мехмастерской также не принес никаких результатов. Контрольно-следовая полоса выглядела девственно белой и пушистой. Исправно работал и последний рубеж сигнализации. Батя словно бы испарился, перейдя в пятое измерение, в некую абстрактную субстанцию…

Лагерное начальство лишь печально материлось. Менты уже догадались, что имеют дело с подкопом. Было очевидно – тут не обошлось без сообщников, однако ни подкоп, ни сообщников пока не нашли. Старший лейтенант Заметалин, командир Батиного отряда, бегал по плацу, грозя предполагаемым укрывателям лесоповалом и Колымой.

– Пока не найдем вашего пахана – тут будете мерзнуть! – выкрикивал он в черную шеренгу бушлатов.