Отыскала глазами давнюю подругу и направилась к ней. Помнится, раньше я считала её симпатичнее меня — беру свои слова обратно. После родов она сильно располнела — а ведь у неё всего один сын. Она тоже привела его с собой. Застенчивый мальчуган, а ведь он старше Орфы. Моя дочурка совсем его засмущала.

Мы болтали о том — о сём, попивая кофе. Так, о детях, мужьях, рецептах. Я больше слушала, чем говорила: не желала афишировать занятия Лэрзена. Но вопрос о них встал сам собой, когда Орфа вместо официанта зажгла свечи: я не успела её предупредить, чтобы не пользовалась колдовством. Просто не думала, что она как-то обнаружит свои скромные способности. А должна была: муж и её учит, первый год, как.

Огненное заклинание — бытовое, с таких и начинают обучение. Но Лэрзен точно не показывал его шестилетней дочурке. Значит, кто-то из старших. Придётся с ними поговорить.

Вопрос Кларетты был закономерен. Я не стала скрывать и призналась, что замужем за магом.

— Я помню его, но и не думала… Хотя, он у тебя был странным.

— Он и есть, — улыбнулась я.

Время пролетело незаметно, я чуть не пропустила час, когда должна была встретиться с Лэрзеном. Кларетта изъявила желание пройтись со мной: наверняка хотела лучше рассмотреть моего мужа. А ведь была свидетельницей на свадьбе! Помнится, она тогда шептала мне, кривя нос, что Лэрзен ей не нравится. А теперь такой интерес…

Сыновья чуть не сбили с ног на выходе из кафе: так торопились. Заметив Кларетту, тут же стали серьёзными, замкнутыми.

Сир протянул мне какую-то коробочку, сказал, что подарок. Открывать при Кларетте не стала, — вдруг что-то магическое? — просто поблагодарила и поинтересовалась, откуда деньги. Ответ меня поразил: «Заработал».

Как оказалось, я не зря занервничала, опасаясь, что сын незаконно занимался магией. Едва мы свернули с бульвара на одну из улочек, как столкнулась с небольшой группой разгневанных женщин.

— Вот они, тёмные выродки! — их предводительница, по возрасту годившаяся мне в матери, вытянула костлявый палец и указала на сыновей.

Она подняла камень и замахнулась.

Заслонив собой Сира, я с вызовом спросила:

— Что вам от нас нужно? Если они набедокурили, я извинюсь, если нужно, заплачу…

— Тьхерина подстилка, сучка тёмная!

Камень со свистом пролетел возле моего уха, я едва увернулась.

Кларетта с визгом отпрянула за угол, увлекая за собой сына. Я её понимаю: жизнь ребёнка и своя жизнь дороже. Я же оказалась под обстрелом ругательств, плевков, комьев земли и мелких камней. И спрятаться было негде: женщины загнали нас в ловушку, прижали к стене.

Сыновья разозлились и полны были решимости не дать меня в обиду. Сир окружил нас защитным щитом, а Рэн обрушил на предводительницу злобных женщин простейшее атакующее заклинание. Она тут же завыла, согнувшись от боли, и дурным голосом позвала стражу.

Вокруг собралась толпа зевак. И все они сочувствовали нападавшим.

Вот от остальных отделилась пара мужчин, засучили рукава…

Мне стало страшно. Слова Лэрзена о нелюбви к тёмным впервые обрели пугающую реальность.

Что же сделал Сир, за что они так на нас ополчились? Кажется, приготовил что-то незаконное. Яд?

Быстро глянула на сына: держит щит из последних сил. Он же ребёнок, он не сможет дать им отпор. А Рэн ещё младше…

Мужчин отшвырнуло к стене, впечатало так, что хрустнули кости.

— Проклинаю до седьмого колена, — услышала я гневный голос мужа. — А ты, тварь поганая, подавишься своими словами.

Женщина, пострадавшая от рук Рэна, беззвучно открыла рот, поняла, что не может вымолвить ни слова, испуганно схватилась за горло. Ещё миг — и она упала на колени.