– Ну и перегнал бы на сервер Управления!

    – Бумажный документ! – Мыслеобраз Колодяжного поднял кверху указательный палец. – Осознаешь?

    – Нет.

    – Вот заодно и увидишь, что это такое – литература.

    – Ты хотел сказать – макулатура? Ладно. Я доем?

    – Только шустро. Свидетель будет ждать тебя в десять на крыльце главного университетского корпуса.

    – Там крыльцо в семьсот метров шириной и лестница перед ним о ста ступеньках!

    – Разберешься. Вот его физиономия…

    Где-то между лобными долями мозга, чуть выше оптического перекрестья (как всегда представлял себе Володя, может быть, и не слишком верно) застряла картинка. Типичный молодой ученый, скажем прямо, уже не студент, но еще и не доцент, наверное, аспирант, входит в альма-матер. Ничего особенного. Какие он может передать документы, да еще бумажные, и почему именно Службе экономической безопасности, а не Госархиву или Национальному музею?

    – Ты хотел заехать? – вдруг открылся канал с мягким, обволакивающим фоном.

    На душе сразу потеплело – это была Лера.

    – Да, ближе к обеду. – Владимир допил кофе и встал из-за стола.

    Столешница тотчас накренилась, и грязная посуда съехала в мойку, где ее атаковали бьющие под разными углами струйки горячей воды и моющего состава.

    – Кто была эта девица? – вдруг ревниво спросила Лера.

    – Ты о ком? – искренне удивился лейтенант.

    – С кем ты провел эту ночь?

    – С тобой, – Володя сделал серьезное лицо. Канал телепатической связи, считав импульс мимической мускулатуры, отправил его Лере. – Ты мне снилась.

    – Ты полигамный, развращенный самец, – обиженно подумала подруга.

    – Что-то слишком сложно.

    – Бабник.

    – А-а, нет… я, конечно, не монах, но и не ловелас. Почему ты решила, что я спал не один?

    Вряд ли Лера, даже будучи опытным психоаналитиком, могла выудить из его памяти то, о чем он и сам не помнил. Да чего, собственно, и не было.

    – Ты вчера злоупотреблял.

    – Это другое.

    – Где водка, там и бабы!

    – Во-первых, виски, во-вторых, меня так развезло, что я с трудом ориентировался в собственной квартире. Какие уж тут бабы?

    – Вот именно, в таком состоянии – любые. А то я тебя не знаю? Кто такая Маша? Я вижу, ты думал о ней совсем недавно.

    – Прекрати ревновать. Я же не спрашиваю тебя о Джерри.

    – Оком?

    – О Нуриеве.

    – Это другое.

    – Это почти то же. Маша – это мадам Штерн. Я смотрел с утра криминальные новости. Помнишь, это моя работа.

    – Тебе пора на психоразгрузку, – все еще с оттенком ревности подумала Лера. – Ты слишком близко воспринял последние события на работе. Мне так неловко за папу.

    – Удивительное совпадение: сегодня с утра я подумал о том же.