– Я не хорошо известен, – быстро сказал мистер Матекони.

– Да нет же, известен! Все знают ваш гараж. Все видели, как вы стоите у его ворот, вытирая руки тряпкой. Каждый, кто проезжает мимо, говорит: «Вон мистер Матекони у своего гаража. Вон он».

Мистер Матекони посмотрел на свою тарелку. У него появилось дурное предчувствие, но он продолжал есть пирог, в то время как мма Потокване объясняла, чего хочет от него. Он будет сильным на этот раз, подумал он. Он устоял против нее, когда речь шла о насосе, о том, что его следует заменить, и сейчас сумеет устоять. Он взял пирог и откусил большой кусок. Перед лицом опасности изюм казался еще вкуснее.

– Я хочу, чтобы вы помогли мне собрать деньги, – сказала мма Потокване. – У нас есть мальчик, который очень хорошо поет. Ему сейчас шестнадцать, он в старшей группе, и мистер Слейтер, один из устроителей Фестиваля Маитисонг, хочет послать его в Кейптаун для участия в конкурсе. Но это требует денег, а у мальчика ничего нет, ведь он просто сирота. Он сможет поехать, только если мы соберем для него денег. Это будет важное дело для Ботсваны, если он поедет, и важное дело для самого мальчика.

Мистер Матекони положил оставшийся пирог на тарелку. Не о чем было беспокоиться, подумал он, это похоже на вполне разумную просьбу. Если она попросит, он может продавать лотерейные билеты в гараже или предложить бесплатное обслуживание машины в качестве награды. При чем тут храбрость, он не понимал.

Но все мгновенно выяснилось. Мма Потокване взяла свою чашку, отпила глоток и объявила:

– Я бы хотела, чтобы вы совершили спонсорский прыжок с парашютом, мистер Матекони.

У мма Рамотсве не было особых причин ехать в Мочуди, но это была деревня, в которой она выросла, а ведь никому не нужно особого повода, чтобы посетить места, где прошло его детство. Чудесно возвратиться к своим корням, этого можно не объяснять. В Мочуди все знали, кто она: дочь Обэда Рамотсве, которая уехала в Габороне, где заключила неудачный брак с трубачом, с которым познакомилась в автобусе. Это было всеобщее знание, часть паутины памяти, присущей сельской жизни Ботсваны. В том мире никто не был чужим, каждый каким-то образом связан с другими, даже приезжие, ведь и у них была причина появиться здесь, правда? Значит, они были связаны с людьми, к которым приехали. Здесь хватало места всем.

Мма Рамотсве в последнее время много раздумывала над тем, как люди приживаются в чужих местах. Мир большой, и, казалось бы, в нем должно найтись место каждому. Но на деле это не так. Многие недовольны своей жизнью и хотят уехать в другое место. Часто им хочется попасть в более благополучные страны – такие, как Ботсвана, – чтобы жизнь их стала лучше. Это понятно, но находятся те, кто против их приезда. Это наше место, говорят они, вы нам не нужны.

Так легко отмахнуться от чужаков. Люди хотят защититься от тех, кого не знают. Приезжие не похожи на них, они говорят на других языках и носят другие одежды. Именно из-за этих различий многие не хотят, чтобы приезжие селились рядом. Но ведь это такие же люди, разве нет? Они думают так же, и у них такие же надежды, как у всех других. Это наши братья и сестры, как бы они ни выглядели, и нельзя прогнать брата или сестру.

В Мочуди кипела жизнь. Во второй половине дня в Голландской реформатской церкви должна была состояться свадьба, и родственники невесты прибывали из Серове и Махалапье. Что-то происходило и в одной из школ – кажется, спортивные соревнования. Когда мма Рамотсве миновала поле (кусок пыльной земли, с сожалением подумала она), учительница в зеленой шляпе с обвисшими полями что-то кричала группе ребятишек в спортивной форме. Перед мма Рамотсве на дороге бесцельно и неторопливо двигалась парочка ослов, отмахиваясь от мух изъеденными молью хвостами. Короче говоря, была типичная суббота в Мочуди.