— Спасибо. — Дональд взял бутылку, но открывать не стал, а лишь насладился ее прохладой в руке. — Мик говорил, что рассказал вам, как продвигается дело. — Ему хотелось добавить, что в этой встрече не было необходимости.

— Рассказал, — кивнул Турман. — Мы с ним вчера встречались. Он парень надежный. — Сенатор улыбнулся и покачал головой. — Ирония в том, что как раз таких мы только что привели к присяге. Наверное, это лучшая команда, какую Холм видел за очень долгое время.

— Ирония?

Сенатор отмахнулся от вопроса.

— Знаешь, что мне нравится в этом лечении?

«Практически вечная жизнь?» — едва не ляпнул Дональд.

— Оно дает время подумать. Несколько дней в уединении, ничего с батарейками внутри не разрешено, лишь пара книг да блокнот для записей. Это реально прочищает голову.

Дональд оставил свое мнение при себе. Ему не хотелось признаваться, насколько его нервировала эта процедура и как страшно было находиться в этом помещении. Он знал, что крохотные наномашины сейчас циркулируют по телу сенатора, проникая в клетки и исправляя в них дефекты, и это наполняло его отвращением. Наверное, когда эти машины отключают, моча становится черной как уголь. От этой мысли он содрогнулся.

— Разве это не здорово? — спросил Турман. Он глубоко вдохнул и выдохнул. — Здесь так тихо и спокойно.

Дональд не ответил. Он поймал себя на том, что вновь затаил дыхание.

Турман взглянул на книгу у себя на коленях, затем поднял глаза и всмотрелся в Дональда.

— А ты знаешь, что твой дед учил меня играть в гольф?

— Да. — Дональд рассмеялся. — Я видел фотографии, где вы вместе.

Ему вспомнилась бабушка, перелистывающая старые альбомы. У нее была старомодная страсть распечатывать фотографии из компьютера и набивать ими фотоальбомы. Она говорила, что так они становятся более реальными.

— Вы с твоей сестрой всегда были для меня как родные, — сказал сенатор.

Такая внезапная открытость смутила Дональда. Небольшой вентилятор в углу гонял воздух, но все же здесь было жарковато.

— Я это ценю, сэр.

— Я хочу, чтобы ты вошел в этот проект, — сказал Турман. — Полностью, до самого конца.

Дональд сглотнул.

— Сэр, я вам всецело предан. И буду предан, обещаю.

Сенатор поднял руку и покачал головой:

— Я не об этом… — Он опустил руку на колено, взглянул на дверь. — Знаешь, я привык думать, что больше уже ничего скрыть нельзя. В смысле в наше время. Вся информация где-то витает, понимаешь? — Он пошевелил пальцами в воздухе. — Черт, ты ведь прошел через выборы и сумел протиснуться сквозь этот бардак. Сам знаешь, на что это похоже.

Дональд кивнул:

— Да, мне пришлось кое в чем откровенно признаться.

Сенатор сложил ладони лодочкой.

— Это как пытаться нести воду в ладонях и при этом не пролить ни капли.

Дональд кивнул.

— Сейчас президенту даже не могут сделать минет, чтобы об этом не узнал весь мир.

Дональд смущенно поморщился, на что сенатор махнул рукой:

— Это было до тебя. Но есть нечто такое, что я обнаружил и за границей, и в Вашингтоне. Просачиваются только неважные капли. Мелкие грешки. Смущающая мелочовка, а не вопросы жизни и смерти. Хочешь вторгнуться в чужую страну? Вспомни высадку в Нормандии. Черт, вспомни Перл-Харбор. Или одиннадцатое сентября. Никаких проблем.

— Извините, сэр, но я не понимаю…

Турман резко поднял руку и сжал пальцы, словно ловил что-то в воздухе.