— Сначала надо по-хорошему попробовать, — возразила Марина. — Да и потом: проверят его, а что дальше? Кроме кукол, все равно не найдут ничего!

На следующий день Катя все-таки решила пройти мимо кукольной мастерской. Марина пыталась себя заставить пойти вместе с подругой, но пересилить себя не смогла. Вместо этого она взяла папин бинокль, и, выбрав удобную наблюдательную позицию на одном из пригорков, которыми был так богат их город, приготовилась наблюдать за происходящим. Так и Кате было спокойнее. По крайней мере, если что, Марина на помощь сможет позвать.

Катя шла медленно и, на всякий случай, по противоположной стороне улицы. Кукольник, несмотря на первые заморозки, по-прежнему сидел возле своей мастерской, не думая хоть как-то утепляться. На Катю он не обратил ни малейшего внимания; вернее, проводил ее взглядом так же равнодушно, как и других прохожих.

— Здравствуйте! — решилась окликнуть его Катя, находясь, однако, на почтительном расстоянии.

Кукольник едва заметно кивнул в ответ. Катя была даже не совсем уверена: сделал он какое-то движение головой или ей просто показалось. Ситуация была очень неловкой. То ли пытаться продолжить разговор с этим истуканом, который обращает на нее не больше внимания, чем на какую-нибудь птичку, то ли гордо пройти мимо. План возможной беседы она так и не составила и, хотя обычно не лезла за словом в карман, не знала, как начать разговор.

Марина, прильнув к биноклю, вглядывалась в лицо мастера, но не могла прочесть на нем ни единой эмоции, ничего, что могло бы подсказать, что тот думает, чувствует. Да с тем же успехом можно было вглядываться в лицо куклы! Маленькой девочки нигде поблизости видно не было.

— Вам не холодно в такую погоду? — спросила, наконец, Катя. Перейти сразу к делу она не решилась.

Кукольник, не мигая, смотрел на нее, и девочка понимала, насколько глупо себя ведет. Сейчас она была уверена, что этот человек видит ее насквозь и знает все, что она хочет сказать. Ответа на этот вопрос не последовало. Катя уже двинулась дальше, когда услышала бесстрастный голос.

— Тебе ничего не грозит. — Катя обернулась, но тонкие губы мастера уже опять застыли в прежнем положении.

— А Марине? — Девочка почувствовала огромное облегчение. Почему-то заверениям кукольника она верила безоговорочно. Но теперь она стала гораздо сильнее беспокоиться за подругу. Ей показалось, что кукольник особо подчеркнул слово «тебе».

Вместо ответа кукольный мастер медленно повернул голову и посмотрел в ту сторону, где стояла Марина. С такого расстояния разглядеть что-либо без бинокля или подзорной трубы было совершенно невозможно, но он, казалось, все прекрасно видел.

Он посмотрел точно в то место, где стояла со своим биноклем Марина. Девочка задрожала и, не выдержав этого немигающего взора, выронила из рук бинокль. Хорошо еще, что его ремешок был надет на шею, иначе потом пришлось бы долго объясняться с папой, как она умудрилась уронить этот предмет прямо на камни!

Во взгляде кукольника не было никакой угрозы, никакого гнева. Но это-то и было страшнее всего, Это был взгляд абсолютно безжалостного существа (не человека, ибо человеческого в нем, по сути, ничего и не было). Существа, совершенно спокойного и уверенного в себе. Взгляд охотника, который знает, что добыча никуда от него не денется..

Наверное, так удав Каа смотрел на бандерлогов, заставляя их самих идти к нему в пасть.

Теперь Марина была совершенно уверена, что мастер знает о ней все и полностью контролирует ситуацию. Также она знала, что просить его о чем-либо, с деньгами или без, совершенно бесполезно. Он следует какому-то своему, одному ему ведомому плану, и она каким-то образом в этот план вписывается.