– Видели? Боятся, что Катька их насмерть заобнимает! Я бы тоже испугался! – сказал Петя и опять так дико заржал, что Вика стала требовать высадить Петю из машины, потому что он ее совсем оглушил.

   – Да я и сам уйду! – сказал Петя и выполз из машины через опущенное заднее стекло. За Петей выбрались Алена, Костя, Саша и Рита.

   Все они столпились перед автобусом, и папа уже не мог никуда ехать и заглушил двигатель.

   – И где дом? – спросила мама.

   – А вот! – сказал папа, показывая рукой на то, чего мама из автобуса не могла видеть.

   Мама вышла и увидела дом. Он был с облупившейся штукатуркой, но это не бросалось в глаза, поскольку второй этаж и крыша были обвиты виноградом, а первый этаж, где у винограда были только толстые лысые стволы, обтягивал цветущий шиповник, завивавшийся на решетках окон.

   Ворота у дома были двустворчатые, железные, в два человеческих роста, выкрашенные черной краской. Уже много лет они ржавели и их старательно красили поверх ржавчины. Они опять ржавели, и их снова красили. В результате ворота, как ни странно, получились очень красивой фактуры – неровные такие, шершавые, точно живые. Внизу, где ворота ржавели сильнее, кое-где образовались маленькие дырочки.

   Рита и Саша уже лежали на животе, пытаясь в дырочки подглядеть, что происходит во дворе.

   – Мама, смотри! Смотри! – кричали они.

   – Ну, господи помилуй! – сказала мама.

   Она осторожно подошла и провела рукой по воротам. От солнца черная краска разогрелась и обжигала ладонь. Налетел ветер. Ворота натянулись как парус и загудели. Маме хотелось немного постоять здесь и попытаться поймать в сердце отзвук, который подскажет, тот ли это дом, о котором она мечтала, или будет какой-то другой, но папа уже спешил открыть ворота, а Саша ухитрился залезть на них и сидел, свесив ноги, почти на уровне второго этажа. Все кричали, требуя, чтобы он спускался, но Саше нравилось сидеть так высоко. Он перелез на столбик ворот, а со столбика – на балкон. Карабкался он легко, как обезьянка.

   Мама испугалась, что Саша упадет, и стала кричать, чтобы он слез, но Петя заявил, что он Сашу знает. Сам Саша никогда не спустится, потому что прекрасно видит, что его никто не достанет. Он, Петя, сам был в детстве таким же вредным. Это сейчас он мудрый.

   – Мудрый, мудрый! Только не ржи так громко! – сказала Вика и на всякий случай отодвинулась.

   – А если пригрозить, что мы его накажем? – предложила Катя.

   – Тогда он тем более не слезет. Какой смысл слезать, если тебя накажут? Лучше сидеть, пока все забудут, что обещали тебя наказать! – авторитетно продолжал Петя. – Нет, лучший способ спустить Сашу – это начать в него чем-то бросать. Например, кирпичами.

   – Ни за что! – воспротивилась мама.

   – Я не предлагал сразу большими кирпичами. Можно начать с маленьких камешков. Ну не хотите – и не надо! Тогда способ номер два! Спорю на миллиард: сработает!

   Петя наклонился, поднял с асфальта Сашин рюкзак и стал в нем рыться.

   – Ого! – воскликнул он. – Сода! А это что в бутылке такое? Уксус, что ли?..

   – Отдай! Это мое! – донеслось с решетки балкона, и оттуда ловко, как колобок, скатился Саша и, вцепившись в рюкзак, стал отнимать его у Пети.

   – Учитесь у меня, пока я жив! Детская жадность – ключ к сердцу ребенка! – сказал Петя.