|
На самом же деле добрая и жалостливая Долли просто не смогла бы уехать от нуждающихся детей. Гарри Кантон – тощий очкарик, лет двадцати с небольшим, красневший всякий раз, когда при нем произносили бранное слово. И, наконец, Хуан Васкес, их местный гид, многократный дедушка и образованный человек. Он не давал женщинам забывать о том, что они женщины, шутливо заигрывал с ними и во всеуслышание выражал сожаление, что возраст не позволяет ему развернуться в полную силу. Блэр видела в нем темнокожую версию своего отца.
– Мы купаемся первыми! – радостно сообщила Кейт. – Но сначала зайди к Тому в больничную палатку, он просил. Кажется, завтра к нам приедет репортер, и тебе опять придется на время исчезнуть. Блэр застонала. Бригада помощи голодающим была неполитической организацией, хотя и поддерживалась правительствами нескольких стран. Однако каждый заезжий репортер надеялся хитростью вытянуть у кого-нибудь высказывание о политике и тем самым щелкнуть по носу власть. У Блэр, кроме того, были собственные причины избегать представителей прессы. Она жила здесь под девичьей фамилией матери, отца ее знали немногие, но любой журналист мог вспомнить ее лицо: фотографии Блэр появились во всех газетах рядом с сообщениями о безвременной и трагической смерти сенатора Тейла. Бригада помощи голодающим не возражала против того, что она скрывает свое имя, но нельзя было ожидать тактичности от репортера, гоняющегося за сенсациями. – Иди к Тому, – сказала Кейт, – я буду ждать тебя у ручья. Блэр быстро пересекла территорию маленького лагеря и заглянула в палатку доктора. Тот сидел, уткнув худое лицо в книгу и поглаживая седеющую бороду. Когда не требовалось обрабатывать раны и колоть антибиотики, он обычно читал. Чтобы привлечь внимание доктора, девушке пришлось окликнуть его дважды. Он рассеянно поднял голову и резко захлопнул книгу. – А, Блэр! – улыбнулся он. – Проходи, садись. Она опустилась на жесткий складной стул и только сейчас поняла, как сильно устала за день. – Что случилось? Доктор почесал затылок и задумчиво улыбнулся. Она видела, что Том чем-то озадачен и необычно серьезен. – Кейт сказала тебе про репортера? – Да. Есть проблемы? – Нет-нет, дело обычное! Вообще-то я хотел поговорить с тобой не об этом. – О чем же? – Ты не думаешь возвращаться домой, Блэр? Блэр нахмурилась, неприятно удивленная вопросом: – Думаю, но не сейчас. Я приехала сюда на два года. Осталась еще пара месяцев. А в чем дело? – К нам посылают двух новичков. – Доктор слегка покачал головой. – Замечательно! – воскликнула Блэр. – Вы же сами просили еще людей… – Да, но не рассчитывал их получить. – Он поднялся со своей койки и заходил по земляному полу. – Просто я подумал… – Он пожал плечами и посмотрел на нее в упор. – Может, ты знаешь что-то такое, чего не знаю я? Блэр покачала головой. Идя ей навстречу, Том Харди хранил ее инкогнито, а потому имел право на откровенность. – Я уверена, что нам нечего опасаться, – честно ответила девушка. – Как раз на днях я получила письмо. – Она хмуро улыбнулась. – И я вам гарантирую: папа обязательно предупредил бы, если бы мне угрожала хоть малейшая опасность. Нет. – Она вновь покачала головой. – Новое правительство занимает прочные позиции. Уже скоро месяц, как не слышно о партизанских действиях. – Ну что ж. – Доктор опять сел на койку и потер лоб. – Видимо, они просто начали с нами немного считаться. – Думаю, вы правы, – согласилась Блэр, поднимаясь со смущенной улыбкой. |
