Сир Десмонд вывел Кейтилин вперед, и Утерайдс Уэйн стукнул посохом об пол. Что ей делать, если Робб взглянет на нее так же, как Эдмар? Но вместо гнева в глазах сына ей померещилось нечто иное… как будто предчувствие недоброго.

Да нет же, это бессмысленно. Чего ему бояться? Он Молодой Волк, Король Трезубца и Севера.

Дядя, сир Бринден, поздоровался с ней первым. Черная Рыба, оправдывая свое прозвище, не заботился о мнении других. Он соскочил с помоста и заключил Кейтилин в объятия.

– Рад видеть тебя дома, Кет. – Услышав это, она с трудом сохранила спокойствие и прошептала в ответ:

– Я тоже рада.

– Матушка.

Кейтилин подняла глаза на своего высокого сына.

– Ваше величество, я молилась за ваше благополучное возвращение. Я слышала, вы были ранены.

– Стрела пробила мне руку при штурме Крэга, но все уже зажило. За мной превосходно ухаживали.

– Хвала богам. – Кейтилин перевела дух. Ну, говори же – этого все равно не избежать. – Вам должны были сказать о том, что я сделала. Но назвали ли вам причину?

– Это из‑за девочек, я знаю.

– У меня было пятеро детей, а теперь осталось трое.

– Да, миледи. – Лорд Рикард Карстарк отстранил Большого Джона и вышел вперед, словно мрачный призрак, в черной кольчуге, с длинной седой бородой и холодным выражением на узком лице. – У меня тоже было трое сыновей, а теперь только один, и вы отняли у меня возможность мщения.

– Лорд Рикард, – спокойно ответила ему Кейтилин, – смерть Цареубийцы не вернет ваших детей, но жизнь его способна выкупить моих.

– Джейме Ланнистер одурачил вас, – неумолимо отрезал Карстарк. – Вы купили у него мешок пустых слов, не более. Мой Торрхен и мой Эддард заслуживали лучшего отношения с вашей стороны.

– Оставь ее, Карстарк, – громыхнул Большой Джон, скрестив на груди свои ручищи. – Она мать, и ее обуяло безумие. Все женщины так устроены.

– Безумие? – повернувшись к нему, повторил лорд Рикард. – Я назвал бы это другим словом: измена.

– Довольно. – Это Робб выпалил скорее как Брандон, чем как отец. – Никто не смеет называть леди Винтерфелла изменницей в моем присутствии, лорд Рикард. – Затем Робб обратился к самой Кейтилин, и его голос смягчился: – Если бы я мог одним желанием вернуть Цареубийцу в оковы, я сделал бы это. Вы освободили его без моего ведома и согласия… но я знаю, что в этом вами двигала любовь. Любовь к Арье и Сансе и горе по утраченным нами Брану и Рикону. Любовь же, как я узнал теперь, не всегда бывает мудра. Она способна привести нас к безумию, и все же мы следуем зову своего сердца, куда бы оно нас ни вело. Не так ли, матушка?

Вот, значит, как он на это смотрит?

– Если я по велению своего сердца совершила безумство, я готова покаяться в этом перед лордом Рикардом и вами.

– Разве ваше покаяние согреет Торрхена и Эддарда в холодных могилах, куда уложил их Цареубийца? – произнес непоколебимый лорд Карстарк.