— Возвращайся в свою комнату, Шерис! Ее большие аметистовые глаза, казалось, стали еще больше.

— Ты хочешь сказать, что ты не станешь даже обсуждать это со мной?

— Нет.

Она упрямо вздернула подбородок и откинулась на спинку стула, устраиваясь поудобнее.

— Я не лягу спать до тех пор, пока мы не решим этот вопрос.

— Не ляжешь? Не ляжешь? Ради Бога…

— Неужели ты даже не выслушаешь меня? — взмолилась Шерис.

— Слушать глупости? Не буду!

— Но разве ты не видишь? Я не могу выйти за Джоуэла. Разве это возможно, когда я знаю, что его любит Стефани?

— Стефани еще ребенок, — отмахнулся Маркус. — Она слишком молода, чтобы понимать что-либо в любви.

— Ей семнадцать, отец, — заметила Шерис. — Разве маме было больше, когда ты женился на ней?

— Оставь в покое маму! — зарычал Маркус.

Шерис отступила.

— Если бы ты только послушал, что я хочу сказать… Я не люблю Джоуэла, но Стеф его любит. Так почему за него должна выходить я, а не она?

— Это нужно было обсудить раньше, когда говорилось о помолвке, а не теперь, когда до свадьбы осталась неделя. Ты была не прочь выйти за Джоуэла, пока твоя сестра не наговорила этих глупостей. Теперь слишком поздно, Шерис, — О, я сейчас закричу! — с отчаянием воскликнула Шерис. — Отец Джоуэла твой лучший друг, вы были знакомы еще до моего рождения. Если объяснить ситуацию Эдварду, он, безусловно, поймет.

— Черта лысого он поймет, — проворчал Маркус, которого приводила в ужас мысль о том, чтобы признаться другу, что накануне свадьбы он хочет заменить невесту. Какая нелепость! — Не желаю ничего об атом слышать!

— Но, отец…

— Я сказал — не желаю! — Он встал, выпрямившись во весь свой пугающе огромный рост, и Шерис побледнела. — Ты еще сама не слишком взрослая, чтобы избежать порки, Шерис Хэммонд, и, клянусь Богом, именно это я и сделаю, если ты еще хоть раз заговоришь со мной обо всех этих глупостях!

Шерис ничего не ответила. Храбрость покинула ее, и она выбежала из комнаты. На верхней площадке лестницы она остановилась, сердце бешено стучало. Кажется, никогда в жизни она не была так напугана. Как она осмелилась перечить отцу? Она сама не могла понять. Продолжать сопротивляться после недавней ужасной угрозы… невозможно. Она предполагала, что разговор с отцом будет нелегким, но не ожидала от него такого яростного отпора. Пригрозить ей поркой! Она содрогнулась.

Стефани сидела в комнате Шерис на краешке кровати и с волнением ждала.

— Мне очень жаль, Стеф, — все, что могла сказать Шерис.

Из глаз сестры полились слезы.

— Я знала, что ничего не получится. Я говорила об этом Труди, но она была так уверена, что ты сможешь что-нибудь сделать!

Шерис подошла к кровати.

— Пожалуйста, не плачь, Стеф. Может, после того как отец немного подумает…

— Если он сказал «нет», он ни за что не передумает. — Стефани разрыдалась еще сильнее. — Мне не следовало говорить тебе. Я должна была просто уехать, как и собиралась.

— Уехать? — Шерис решила, что ослышалась.