Мой отец встаёт. Он гигант. Его плащ реет на ветру, распахиваются огромные, чёрные перепонки его крыльев. Его длинные, угольно-чёрные волосы — похожие на мои — хлещут на ветру. Двойные рога, тоже похожие на мои, растут изо лба.

Я сын своего отца. Слёзы замерзают в глазах и я смахиваю их.

Проклятые внизу тоже видят его. Они указывают на него, закрываются, стонут. Он смотрит в их направлении и они полностью погружаются в мучительное пламя, лишь бы не попасть под его чудовищный взгляд. Ледяные дьяволы поднимают свои крюки, салютуя. Мой отец улыбается страданиям, демонстрируя свои клыки, и возвращает взгляд к нам.

Он взлетает в облаке снега и дыма, и всё, что я могу — просто смотреть.

Он прекрасен, когда возносится в серое небо, пронзая раскалённый воздух, ужасен и пугающ, идеальный хищник.

Но его жертва — не тело.

Эревис первым приходит в себя. Он ругается, опирается на свой клинок и встаёт на ноги. Он сжимает могущественное оружие дрожащей рукой, не отрывая взгляд от приближающегося отца, и поднимает на ноги Ривена.

— Вставай, - говорит он, перекрывая ветер. - Вставай, будь ты проклят.

Ривен шатается, но достаёт сабли и кивает. Его единственный здоровый глаз обращается ко мне, затем обратно к моему отцу, снова ко мне. Я вижу на его лице страх. Никогда прежде я не видел в Ривене страха.

Они оба протягивают мне руки, чтобы помочь встать, но я не реагирую. Я неподвижен, напуган, потрясён. Они кричат, чтобы я вставал, пытаются поднять меня за подмышки, но я не могу стоять.

Они отпускают меня, переглядываются, обмениваются словами, которых я не слышу. Одновременно они загораживают меня, становясь стеной между мной и моим отцом.

Но единственная стена между нами, которая имела значение — стена в моём разуме — уже пошатнулась. Я разрушил её, чтобы спасти себя от Источника, и отваги и плоти моих друзей недостаточно, чтобы восстановить её. Дьявол внутри меня чувствует ликование, когда приближается мой родитель. Человек чувствует отвращение. Я гляжу в небо, разодранный, разделённый.

Мы потеряны.

Эревис кричит на меня через плечо, и его слова пробивают моё оцепенение.

— Вставай, Магз! Не склоняйся перед ним!

Я гляжу на него, едва осознавая, о чём речь.

«Склонись», говорит дьявол во мне.

«Вставай», говорит человек.

Мефистофель парит в воздухе, оттягивая своё приближение, позволяя страху созреть.

— Кейл... - говорит Ривен, его глаз смотрит на моего отца.

— Знаю, - отрезает Эревис. Тени сочатся с его кожи и клубятся рядом с телом. - Но мы стоим на этой земле. Понял?

Он толкает Ривена в плечо.

— Эта земля наша.

— Это просто земля, - отвечает Ривен. - Мы можем уйти с неё.

Эревис качает головой.

— Не можем. Тени не отвечают мне здесь. Я не могу убрать нас отсюда.

Бог Эревиса — не повелитель Кании. Мой отец повелитель.

Ривен замирает и мгновение смотрит на Кейла. Он знает, что бежать некуда. Он смотрит обратно на меня, снова на Кейла, вверх на моего отца.

Я вижу, как в нём нарастает решимость. Он такой же ледяной, как и Кания.

Я благоговею перед чем-то большим, чем всего лишь мой отец.

Я видел, как мои друзья и прежде встают плечом к плечу, Первый и Второй Маска.