Затем он прошел через ворота и снова оказался на улице, едва замечая прохожих.

Полуденное солнце заслонили облака.

«Она еще не прибыла…

Да нет, уже почти рядом».

– Смотри куда прешь, старик!

– Оставь его – видишь, он рыдает? Старики имеют право печалиться. Оставь его.

– Слепой, наверное. Кривоногий дурак…

Здесь, задолго до основания города, стоял храм, в который вошел Икарий – чувствующий себя потерянным, как всякий сын, оторванный от рода. Но Старший Бог внутри храма ничего не мог ему дать. Ничего, кроме того, что сам готовился совершить.

«Мог ли ты вообразить, К’рул, как воспримет содеянное тобой Икарий? Ты думал – он примет это, как простой ребенок, нуждающийся в опеке взрослых? Где ты теперь, К’рул? Ты ощутил его возвращение? Ты знаешь, чего он ищет?»

– Кривоногий или нет, а поучить его вежливости следует.

Кто-то схватился за домотканый плащ Багга и дернул, а потом толкнул к стенке. Он открыл глаза, увидел испитое лицо под ободом шлема. Справа стоял, ухмыляясь, другой стражник.

– Знаешь, кто мы такие? – заревел первый, оскалив нечистые зубы.

– Да. Негодяи Кароса Инвиктада. Его личная полиция, те, что вышибают двери в полночь. Те, что отнимают матерей у детей, отцов у сыновей. Те, что уверовали, будто из необузданной силы проистекает правомочность. Вы грабите дома арестованных, не говоря уже об насилии над дочерьми…

Багга снова ударили о стену (затылок заболел, соприкоснувшись с выветренным кирпичом).

– За это, ублюдок, – пробурчал стражник, – тебя утопят.

Багг поморгал, избавляясь от пота на веках. Рассмеялся (он не сразу разобрал бурчание громилы): – Утопят? Да это бесценный перл. Ну-ка, уберите руки или я потеряю терпение.

Однако громила схватился за плащ еще сильнее, а второй крикнул: – Ты был прав, Канорсос. Его нужно избить.

– Самый страшный страх хулигана, – сказал Багг, – оказаться перед кем-то, кто еще больше и злее.

– Это ты, что ли?

Оба загоготали.

Багг закрутил головой, осматриваясь. Люди спешили пройти мимо – неразумно становиться свидетелями такого рода происшествий, особенно когда в них участвуют головорезы Патриотов. – Да будет так, – тихо произнес он. – Милостивые государи, позвольте мне представить вам кое-кого побольше и посильнее вас… точнее говоря, кое-что.

Миг спустя Багг остался один. Он поправил плащ, еще раз огляделся и поспешил по срочным заданиям хозяина.

Было неизбежным, понимал он, что кто-то стал свидетелем внезапной пропажи двух вооруженных людей. Но никто не вопил вслед. Он был доволен, ибо сейчас не испытывал никакого желания обсуждать свои действия.

«Я потерял выдержку? Возможно… но я же был отвлечен. Даже взволнован. Такое случилось…»

Пернатая Ведьма не теряла времени зря. Прочь с проклятых кораблей, заполоненных презренной толпой – все глаза на нее, на лицах выражения подозрительности или презрения; прочь от вечной вони страдания, исходящей от сотен пленников. Падшие Эдур из Сепика, полукровки, что в глазах соплеменников хуже летерийских рабов. Десятки иноземцев, наделенных полезными умениями – полезными хотя бы на время: рыбаки из Немила, четверо меднокожих воителей Шел-Морзинна с потопленной караки, жители Эрлитана, островов Каранг, Пур Атрия и других мест Семиградья, моряки Квона, называющие себя гражданами Малазанской империи, обитатели Ламатафа и Птенцов…

Среди них есть воины, которых сочли достаточно умелыми, чтобы бросить вызов.