— Бах, бах, бах!!! — я пошел прямо на него, стреляя из пистолетов на ходу.

Мордатый дергался, на его груди расцветали алые кляксы, но он все не падал и пытался гуляющей рукой направить на меня свой пистолет.

Лязгнули «Кольты», становясь на затворную задержку.

За спиной коротко залаял Томпсон Моры и, гангстера, наконец, сбило на землю.

Я хотел отдать команду, садиться в машину, но Роббинс опередил меня; таща в разведенных руках баулы Мораны, чернокожий по-спринтерски рванул вперед и рыбкой нырнул на заднее сиденье. Мусий вальяжно прогалопировал к машине и нагло занял сиденье рядом с водителем.

— Чур я за руль! — Морана понеслась следом за ними.

— Твою мать… — я машинально ругнулся и побежал к «Паккарду» и тоже устроился на заднем сиденье, не очень вежливо затолкав Горацио дальше в салон.

— Сейчас, сейчас… где же… Есть!!! — русская ирландка завела мотор и с места вошла в разворот.

Машина накренилась и, под стандартный для Моры визг покрышек, понеслась на выезд из двора.

И как раз под аркой, нос к носу столкнулась с черным «Фордом».

Завизжали тормоза, но машины все-таки столкнулись, лязгнули бамперы, Фордик откинуло назад.

— Права за сало купил, баран? — заорала по-русски Морана и сразу же осеклась. Муся с пассажирского сиденья тоже обгавкал копов и тоже заткнулся синхронно с русской ирландкой.

И я за компанию ругнулся, развидев за лобовым стеклом «баранов» в полицейских фуражках.

Из «Форда» посыпались полицейские.

— Стоять, все из машины! — заорали копы, тыкая в нас револьверами. — Оружие на пол, руки верх! Не шевелиться, суки!

Ситуация стремительно переходила из разряда «очень плохо» в разряд «и вовсе приехали». Сдаваться в плен не улыбалось, особенно в свете последних событий, а убивать полицейских, по меньшей мере, было неразумно, да и претило из личных убеждений. Не люблю копов, но испытываю к ним нечто вроде сочувствия. Нельзя убивать служивых людей. Аукнется же, Господь все видит, в том числе, какой ты на самом деле гнусный пиздюк

— Господи, помилуй, Господи помилуй… — всхлипывая шептал Горацио, закрыв голову руками.

Никакой команды я отдать не успел, Морана даванула на газ и вышибла полицейскую машину из арки.

Треснули выстрелы, но мы уже выскочили из переулка и помчались по улице.

— А на черной скамье!!! — горланила русская ирландка, крутя баранку, — на скамье подсудимых!!!

Мусий высунув голову в окно, аккомпанировал ей протяжным, переливчатым воем.

— Бардак! — я интуитивно приготовился к очередным пакостям, и они не замедлили случиться. Мотор «Паккарда» чихнул и заглох.

Пока Мора терзала зажигание, полицейская машина успела развернуться и почти догнала нас.

Я вышиб заднее стекло Томпсоном ирландки и высунул ствол наружу, решив расстрелять движок копов.

Но не успел, потому что случилось сразу два события.

«Паккард», наконец, завелся.

А в «Форд» полицейских, с грохотом влетела, выскочившая из переулка еше одна машина — теперь уже двухцветный «Аубурн». Как я понял, с гангстерами Капоне, так как они изначально собирались таранить нас, но промазали.

Машины вынесло на противоположную сторону, полицейские сразу начали палить по гангстерам — те по копам.

Что там случилось дальше, я уже не увидел, так как Морана свернула на другую улицу.

Из меня разом испарились все силы, башка наливалась тупой саднящей болью, а грудь немилосердно саднило.

Вспомнив, что в меня попала пуля, я сунул руку за пазуху и вытащил подарок отца — серебряную фляжку с выгравированной на ней надписью на русском языке — «За хер с нами и хер на них».