К одним любовь приходит постепенно, преодолевая сомнения и долгие испытания, другие с первого взгляда понимают, что встретили свою судьбу — единственную и неповторимую. Буйный понял это, когда прочитал послание на столбе, Серовласка — когда огромные белые клыки, символ и доказательство мощи кабана, нежно коснулись ее щек. Серовласка не знала, зачем она отправилась в путь, но она нашла то, что искала.

XIV. Влюбленные

Вот уже несколько дней Буйный не появлялся на скотном дворе. Он бродил по дивному лесу, охваченный радостью узнавания внезапно обретенной подруги. Рыжая белка трещала и фыркала на ветке, будто напоминая о своем присутствии, но влюбленные выбирали лишь самые глухие утолки леса и встречали на своем пути лишь самых безобидных его обитателей.

Как-то раз они гуляли по лесу и услышали странный шум, доносившийся с болота. Буйный, а за ним и Серовласка тотчас отправились туда. Спустившись с пригорка, они увидели черное торфяное болото, поросшее папоротником. Буйный пробрался сквозь заросли и столкнулся носом к носу со своим врагом — огромным черным когарским медведем.

Кабан мгновенно ощетинился, в его глазах загорелся зеленый огонь, челюсти зловеще заклацали. Медведь поднялся на задние лапы и заревел. Он, должно быть, чувствовал, что выглядит нелепо, потому что весь — от шеи до кончика хвоста был покрыт черной липкой вонючей грязью, самой противной грязью на свете. Наверное, он барахтался в ней много часов подряд. Рыжая белка могла бы сказать вам наверняка, сколько дней, сколько часов провел здесь медведь. Он принимал курс лечения, хорошо известный диким зверям, — второй курс, который следует за очисткой желудка. Но Буйный думал не об этом. Перед ним стоял ненавистный враг, которого он раньше очень боялся. Теперь страх был не так велик, но все же Буйный не рискнул бы сейчас схватиться с медведем: еще не пришло время. И медведь не забыл того дня, когда зверь поменьше того, что стоял перед ним, покалечил ему лапу и порвал бок. Враги, угрюмо огрызаясь, пошли каждый своим путем.

XV. Дикий кот

Высоко в небе кружит гриф-индейка. Нам, жалким слепцам, он кажется снизу маленькой точкой, но у него острый глаз — гриф заприметит из поднебесья и человека, и оленя на горе за много миль отсюда. Гриф не видит лишь, что делается в лесу, под зеленой крышей. Но и в ней порой бывают дыры, и тогда гриф может подсмотреть, что там, внизу.

Однажды взору его предстала картина, которую вряд ли доводилось видеть кому-нибудь из людей. Пушистый дымчатый зверь, беспокойно помахивая коротким хвостом, крался узенькой лесной тропинкой, ведущей к водопою. Пробежав по стволу огромной поваленной сосны, дымчатый зверь помедлил у сучка, почти отвесно торчавшего из ствола, потянулся, выгнув спину, вытянув длинные лапы. Потом он высоко задрал полосатую голову, выставив напоказ бархатистую шею — белую с яркими черными точками. Он потерся о сучок сначала усатой мордой, потом спиной и посмотрел на голубое небо, — злой красивый дикий кот.

Стервятник спустился вниз тремя плавными нисходящими кругами, высматривая в просвете меж зелеными купами, что происходит на земле. Тем временем дикий кот почесал подбородок, правую щеку, левую и собирался начать все сначала, как вдруг издалека послышался гомон и топот ног. Дымчатый зверь замер в настороженной позе — воплощение сдержанной силы и удивительной грации.

Гриф, спускаясь все ниже, тоже услышал шум.