Алек положил руку мне на щеку. Длинные пальцы, пробившись сквозь путаницу темных локонов, обхватили затылок.

– Да, ma jolie, но они не будут полностью симметричны. А твое лицо – совершенство. Обе половинки одинаковы. Одна не хуже и не лучше другой. Это необыкновенно. Поразительно. Ты уникальна.

Лицо Алека придвинулось ближе, и его губы прижались к моей щеке в теплом поцелуе.

– Завтра мы начнем работать, oui? Сегодня ты отдыхаешь.

Он водрузил на оттоманку подушку и переложил на нее мою распухшую ногу.

– А теперь я должен потрудиться, – сказал он и энергично вскочил, уже захваченный предстоящими ему делами.

Интересный тип этот Алек Дюбуа.

* * *

Всю вторую половину дня я, так и не решившись подняться по лестнице на одной ноге, хромала по комнате и дремала на кушетке. Еще я позвонила своей лучшей подруге Джинель и связалась с тетей Милли. И Джин, и тетя Милли чуть не лопнули от смеха, услышав, как я вывихнула лодыжку и застряла тут, полностью во власти сексуального французского художника. Джин назвала меня везучей сучкой, а тетя Милли просто завершила звонок словами: «Развлекайся в свое удовольствие, куколка».

Дверь лифта звякнула, и я услышала металлический скрип поднимающейся решетки. Сидя на кушетке, я не могла разглядеть, кто пришел, но долго ждать мне не пришлось. Алек пересек комнату размашистым шагом, с костылями в одной руке и белым пакетом для еды на вынос, источавшим восхитительный аромат китайской кухни, в другой. Алек без промедления выложил еду на кофейный столик, прислонил костыли к кушетке, а затем уселся рядом со мной.

Прежде чем я успела открыть рот, он обхватил ладонями мою шею так, что большие пальцы прижались к щекам, и поцеловал меня в обе щеки. Его губы были теплыми, и я чувствовала их прикосновение еще долго после того, как Алек отодвинулся, чтобы взглянуть мне в глаза.

– Как ты, ma jolie?

– Э-э… наверное, в порядке, – заморгала я, и он улыбнулся. – Что означает «ma jolie»?

Губы Алека поползли вверх. Склонив голову набок, он сжал пальцами свесившуюся мне на лоб прядь волос и заложил за ухо. Воздух вокруг нас сгустился, наполнившись неясным предчувствием.

– На английский это переводится как «моя прелесть».

– Ох, ладно, – шепнула я, не в силах отвести взгляд от этих золотисто-карих глаз.

– Проголодалась? – спросил он, мило раскатывая «р».

Я кивнула. Чувствуя, как пересыхает во рту, я следила за тем, как Алек встает, выходит на кухню, приносит тарелки и столовые приборы, а потом садится в опасной близости от меня. Боком он вплотную прижался ко мне. Если бы я отодвинулась, он не мог бы этого не заметить, а мне не хотелось снова производить плохое впечатление на нового клиента – так что пришлось терпеть тепло его тела. И его запах. Этот запах грозил довести меня до погибели. Смесь свежей краски и «Хьюго Босс». Я была знакома с этим ароматом только потому, что однажды работала в парфюмерном магазине в одном из супермаркетов Вегаса. Мне приходилось разбрызгивать кучу всякой фигни. Так много, что под конец дня я пахла как мешочек с ароматической смесью. У «Хьюго Босс» был вкусный мужской запах, проникавший прямо в ноздри и, как стрела, поражавший теплое местечко у меня между ног.

Сделав усилие, я попыталась немного отстраниться. Алек просто оглянулся на меня и подмигнул, продолжая раскладывать по тарелкам чоу мейн и кунг пао.

– Надеюсь, тебе нравится китайская еда? – сказал он, протягивая мне тарелку.

Жадно схватив блюдо, я поднесла его к лицу, закрыла глаза и вдохнула божественный аромат: смесь исходящего аппетитным паром цыпленка, специй и лапши.