|
Я ахнула, случайно приоткрыв рот. Однако он воспринял это как приглашение. Поначалу это мнение было ошибочным, но затем я ощутила вкус шампанского на его языке, хозяйничающем у меня во рту, – плюс меня не целовали, казалось, целую вечность, хотя на самом деле всего две недели. Добавьте к этому головокружительный запах мужского одеколона, исходящий от его тела, – и все, я пропала. Я растворилась в его поцелуе. Его язык нырнул глубже, игриво, но требовательно. Я приветствовала его ответным движением языка, а затем сжала рубашку Мейсона, удерживая его на месте, и еще больше запрокинула голову, желая большего. Больше его поцелуя, больше его самого. Проклятье. Это не входило в мои планы.
Когда мы, наконец, отлипли друг от друга, то оба тяжело, судорожно дышали. – И как тебе это? – спросил Мейсон, поворачиваясь туда, где сидела Рейчел. Но ее там уже не было. Я услышала удаляющийся стук ее каблуков по плитке пола. – Рейчел? – крикнул Мейсон. – Завтра увидимся. Отлично сработано! – донеслось из прихожей за две секунды до того, как дверь со стуком захлопнулась. Мейсон привалился к спинке дивана. – Итить меня. Я покачала головой и откинулась назад. – И не надейся. Он хмыкнул в ответ. – Что это было? – Это был я, целующий очень горячую девчонку из сопровождения. Его глаза похотливо блеснули, но меня не обманешь. Дело ограничивалось простыми рефлексами тела. Конечно, он был редким красавчиком, и я не стала бы утверждать, что его поцелуй не заставил меня слегка потечь, однако сексуальное влечение и искренний интерес – две совершенно разные вещи. – Она тебе нравится, – протянула я ему оливковую ветвь. Красавчик поджал губы и прикрыл глаза. – Конечно, она мне нравится. Она очень милая, и я прилично плачу их фирме. Все счастливы. Что тут может не нравиться? – Это не то, что я имела в виду, и ты меня понял. – Слушай, не знаю, как ты, а я проголодался, и тебе надо тут устроиться. Там в сумках куча всякого дерьма, которое Рейч и Вэл купили как часть контракта. Я не стал это убирать, просто положил на твою кровать. Против пиццы не возражаешь? Мейсон быстро встал и развернулся к выходу, однако вдруг передумал. Повернувшись ко мне, он протянул мне руку. – Спасибо за то, что взялась за эту работу, – сказал он, помогая мне встать. – Твоя дверь – первая справа, если ты, конечно, не пожелаешь делить спальню со мной. Тут он со значением заломил брови и двинул бедрами. Я резко выдохнула и покачала головой. Не успела я сделать и пары шагов, как Мейсон звучно шлепнул меня по мягкому месту. – У тебя на редкость аппетитные булочки, Миа. Я остановилась и подбоченилась. – Если не хочешь лишиться этой руки, держи ее подальше от моей задницы. Подняв руки, он театрально попятился. – Ладно, ладно, просто небольшая тренировка перед завтрашним матчем. Нет травмы – нет и нарушения, так? – Придержи это для игры. Пригодится. Я неторопливо двинулась к лестнице в абсолютной уверенности, что последнее слово осталось за мной, но когда уже поднялась на верхнюю площадку, до меня долетел ответ: – Солнце мое, а ты разве не знаешь, что я всегда играю до победного конца? Охохонюшки.
Глава вторая
Те редкие моменты, когда девушка вроде меня приходит в восторг от одежды, следует объявить национальным праздником, подчеркнуть и обвести в календаре жирным красным маркером. Когда я натянула пару новеньких джинсов «Тру релиджен» и облегающую футболку «Ред Сокс», мне захотелось низко поклониться тете Милли за то, что она выдала мне счастливый лотерейный билет. |
