Леонид Словин. Цапля ловит рыбу
ГЛАВА ПЕРВАЯ Съемочная группа
Небольшой поезд съемочной группы стоял посреди грузовой станции, белый, залепленный только что выпавшим мокрым снегом — платформа для «лихтвагена», дающего электроэнергию, два купейных и вагон-ресторан. Переступая через рельсы, Денисов напрямую прошел к составу; Антон Сабодаш двинулся следом — грузный, почти двухметрового роста, в кителе, ежесекундно готовом лопнуть. Между вагонами киностудии и площадкой, где остановился милицейский «газик», пролегал десяток подъездных путей. — По-моему, нас встречают. Денисов еще издали увидел рядом с «лихтвагеном» на платформе бритоголового плотного человека без головного убора, в стеганом халате-чапане; он словно кого-то ждал. Заметив сотрудников милиции, бритоголовый затушил сигарету, скрылся в вагоне. По небу ползла темная, грозового вида туча. Был последний день марта. — Ты видел когда-нибудь его? — спросил Сабодаш. — Сабира Жанзакова? — Да. — Только по телевизору. — А здесь, на съемках? — Один раз. Туча нависла над самой станцией. С минуты на минуту снег мог возобновиться. У «лихтвагена» снова появился бритоголовый в чапане — видимо, он выполнял функции дозорного: с платформы было хорошо видно всякого, кто направлялся к составу. — И то издали, — уточнил Денисов, — когда они первый раз приезжали. С режиссером. — Вот он, кстати. У вагона показался режиссер — сухощавый человек в дубленке, в жокейской шапочке с козырьком, в белых туфлях. По виду ему можно было дать не меньше сорока; на грубом, с красноватыми пятнами лице бросалась в глаза аккуратная, профессорским клинышком бородка. Шапочка была ему явно мала. — Сухарев Геннадий Петрович. — Он пожал каждому руку. — Дежурный. Капитан Сабодаш. — Денисов, старший оперуполномоченный. — Так и не появился? — спросил Сабодаш. Режиссер качнул головой. — Никаких известий. — Может, к вечеру даст знать о себе… Ответ Сухарева заставил задуматься: — Живые рано или поздно объявляются. Антон насторожился: — Считаете, с ним что-то серьезное? — «Я — не сторож брату моему», — процитировал Сухарев. — Скоро сутки, как Жанзакова нет. Можно все предполагать. Прошу. В тамбуре тянулись провода. Многожильный кабель уходил от «лихтвагена» в купе проводников. — У нас здесь везде электропроводка, — предупредил Сухарев. — Аккуратнее. Вдоль коридора тоже был пущен кабель. Актеров нигде видно не было, но когда Денисов и Сабодаш проходили вслед за режиссером по составу, в купе, за закрытыми дверями, чувствовалась жизнь, слышались негромкие голоса. Середину вагона использовали как павильон — одна из внутренних перегородок была удалена, здесь готовились к съемкам; оператор-постановщик — молодой, крупных форм бородач — возился с камерой. Помещение, высвобожденное для разговора с сотрудниками милиции, оказалось в соседнем вагоне. Раньше, видимо, его занимали гримеры и художники. На столе в беспорядке были разбросаны краски, цветные лоскуты. — Садитесь. — Сухарев не предложил раздеться, сам тоже остался в дубленке, в шапочке. — Вы давно знакомы? — Антон занял место у окна, приготовился записывать, Сухарев и Денисов сели друг против друга ближе к дверям. — Лет восемь. |
