Я приложился к прекрасной маленькой ручке государыниной, и ее величество ласково сказать соизволила:

– Очень рада сделать знакомство с вами. Позвольте предложить вам чаю.

А государь говорит:

– Чего хочешь, брат Хохряков? Чаю или кофею?

– С позволения вашего императорского величества, попросил бы чаю.

– А с чем предпочитаешь чай, брат Хохряков? Со сладким печеньем или с марципаном?

– Как угодно вашему величеству.

– А что, брат Хохряков, а не разбавить ли нам чай китайский настоящим ямайским ромом?

– Думаю, что не повредит, ваше величество.

И тут государь обращается к своей порфироносной супруге:

– Не знаешь ли, Лизанька, остался ли у нас еще в погребе этот отличный ямайский ром?

– Кажется, остался.

– И чудесно, – говорит государь. – Ну‑ка, полковник, – обращается он к юному флигель‑адъютанту, – идите‑ка в погреб. Поищите там рому покрепче и подушистее.

Тот мигом сорвался с места и исчез. Не прошло и четверти часа, как он вернулся с кувшином бемского граненого хрусталя, наполненным амброзией и нектаром. Понимаете ли? Ром из царских погребов! Высочайшая во всем мире марка! У нас в Пензе лучшие знатоки вина определяли достоинство хорошего рома по мере того, насколько сильно он пахнул клопом. Но императорский ром – дело совсем другого рода: он благоухал и портвейном, и хересом, и малагой, и доппелькюмелем, и мадерой, и опопонаксом, и резедой, и имел он крепость необычайную. Я с трудом, через силу, выпил рюмки четыре, а больше не мог, натура не позволила. Вежливо, но отказался. В голове зашумело. Помню, как адъютант подал мне глазами знак уходить. Я низко раскланялся, а государь, смеясь, спросил меня:

– А скажи, брат Хохряков, починили ли в Наровчате тот мост, на котором я чуть‑чуть не сломал себе ногу?

Мне стыдно и страшно было ответить, и я решился на маленькую ложь.

– Государь, – сказал я, – уезжая из Наровчата, я успел заметить лихорадочную работу над возведением отличного каменного моста через эту несчастную речку. Но в скорости он будет закончен.

Государь и государыня милостиво простились со мною. Флигель‑адъютант проводил меня пешком до моей гостиницы и по дороге все спрашивал меня, весело смеясь:

– Что, брат Хохряков? Вкусным я тебя ромом попотчевал?

Так мое путешествие в Петербург и прошло благополучно. Но только, господа дворяне, вы уж меня перед моим обожаемым царем не подведите. Постройте хороший мост через Безымянку.

И все Благородное собрание ответило громом рукоплесканий и самыми горячими обещаниями.

С того времени прошло сто лет с небольшим. До сего дня в Наровчате есть старинная поговорка: «Чего, брат Хохряков, хочешь? Чаю или сахару? С пирожными или с марципанами?»

Но мост через Безымянку так и остался в прежнем ветхом состоянии, и по весне на нем неизменно калечатся люди и лошади.