— Не падаешь? Точно? А в чём у тебя сегодня штаны были испачканы, когда ты вернулся?

— Ну, почти не падаю. Так можно?

— Нет.

— Ну, пожалуйста.

— Нет. Не дури, Алёша. Когда можно — я тебя всегда отпускаю. Но завтра без тебя никак не обойтись.

— Ну почему? Моя подпись всё равно ведь ничего не значит.

— Значит. В данном случае значит. Подписывать должен ты. А мы с его Святейшеством всего лишь твою подпись подтверждаем.

— Я потом подпишу, вечером. Вы там место просто оставьте, я и подпишу.

— Алёша, головой-то подумай своей немного. Ты просто обязан там быть. Лично. Кроме всего прочего, там ещё и киношники будут. Часть церемонии, самая торжественная, будет снята на киноплёнку. Для потомков. Это же уникальные кадры. И фотографировать вас будут не раз завтра. Так что давай, не упрямься. Наденешь Большой наряд.

— О нет! Только не это. Я его ненавижу.

— Не упрямься, говорю. Наденешь. А затем ещё господин Мешков тебя причешет нормально. Ты же не хочешь выглядеть чучелом в учебниках истории. Завтрашние твои фотографии наверняка попадут и в учебники и в энциклопедии.

— А я на лошади кататься хотел…

— Алексей! Послезавтра покатаешься. А завтра ты будешь творить Историю.

— Ну, хоть чуть-чуть, а?

— Нет! На вот, почитай. Я специально принёс его сюда.

— Что это такое?

— Сценарий написали тебе. Как себя держать, что говорить, что делать. В общем, читай. По хорошему, тебе это наизусть нужно выучить.

— Борис Владимирович! Когда?! Я не успею! И я спать хочу. И у меня ноги болят.

— Не дави мне на жалость. Ты сам виноват. Меньше кататься нужно было.

— А можно я…

— Нельзя. Всё, хватит препираться. Тем более, чай ты уже выпил. Идите в свой кабинет и работайте, Ваше Императорское Величество.

Вздохнув, я взял пачку машинописных листов и уныло побрёл к выходу из малахитовой столовой. Уже в дверях не удержался и тихонько буркнул себе под нос:

— Сатрап.

— Я всё слышал, — раздался сзади голос моего опекуна…

Вот так всегда. Птичка обломайтис. Раньше я думал, что это у Наследника жизнь тяжёлая и жутко завидовал Кольке, который в любое время мог пойти куда угодно, совершенно не заботясь о конвое и пристойности. А теперь я уже и себе самому, каким я был год назад, завидую. Быть императором — это ещё хуже, чем быть Наследником.

Умом-то я понимаю, что Борис Владимирович прав, я должен присутствовать. Но как же хочется кататься! А приходится вместо катания опять надевать эту воняющую мышами робу и тащиться на невероятно скучную церемонию. Вот интересно, а чего этот Большой наряд так странно пахнет? Что трудно постирать его?

П: Лёха, ты чего? Такое наверняка не стирают. Как его стирать-то, ты подумал?

Думаешь, нельзя стирать? Ну, может ты и прав. Всё равно, надевать его противно. Пахнет.

Пришёл в свой кабинет и залез с ногами на гостевой диван. Блин, тут страниц пятьдесят будет. Встать. Поклониться. Улыбнуться. Смотреть в сторону газетчиков. Пожать руку. Брр. Скукотища такая. Конечно, наверняка суфлёр будет. Мне подскажут. Но всё же прочитать надо. Хоть примерно знать буду, что делать. Интересно Вильгельм тоже сейчас сценарий учит? Наверное, так. Завтра, согласно моей части сценария, мы с ним будет главными актёрами на этом спектакле.

Гм, а спектакль довольно длинный. На целый день. С самого утра и до вечера всё расписано чуть ли не по минутам. Почётный караул, шествие, флаги, оркестры, парадный обед, бал. Много всего ребята из министерства Двора сочинили.