|
Это вовсе не удивляло его. Княгиню, патрицианку или простую женщину — всех провожали с одними и теми же вульгарными песнями. На первом перекрестке, к которому они подошли, Зенобия бросила монету, чтобы сделать подношение местным божествам. Вторую монету она подарила Оденату, как символ приданого, которое она принесла ему, а третью сохранила, чтобы положить ее на алтарь богов своего нового дома. Процессия продвигалась вперед, и в толпе то и дело устраивали свалку, чтобы схватить леденцы, лепешки из кунжута и орехи, которые князь рассыпал по дороге, произнося традиционную молитву о том, чтобы его жена была плодовитой.
Казалось, к тому времени, когда они достигли дворца, к процессии присоединился уже весь город. У главных ворот Зенобия остановилась и обвила столбы ворот шерстью. Это символизировало ее обязанности в качестве хозяйки дома. Потом она смазала ворота маслом и салом: символами изобилия. Оденат поднял ее, осторожно перенес через порог и бережно поставил на ноги в огромном атрии дворца. Зенобия в последний раз произнесла традиционные слова: — Если ты — Гай, то я — Гая! После этого двери закрылись. В присутствии приглашенных на свадьбу гостей Оденат предложил Зенобии огонь и воду в знак их новой совместной жизни. Приняв у него из рук свадебный факел, Зенобия положила его в кучу дров, лежавших в очаге атрия, а потом бросила уже потухший факел в толпу гостей. Гости устроили свалку в борьбе за этот символ счастья. Потом она прочла молитву богам, поблагодарив их за свою счастливую судьбу. Она молила их о том, чтобы они подарили ей» много детей. Тамар, которая все еще исполняла в церемонии главную роль, повела Зенобию к брачному ложу. Это ложе выполняло чисто декоративную функцию. Его всегда устанавливали в атрии в ночь после свадьбы и оставляли там в последующие дни. Это послужило сигналом для гостей. Они ушла, и вскоре молодая супружеская чета осталась наедине. В течение нескольких минут они стояли в молчании. Потом князь спросил: — Ты устала, мой цветок? — Да! — Тогда давай ляжем в постель! — Здесь? В ее голосе он услышал испуг. Она окинула пристальным взглядом большой открытый атрий. Наконец, ее взгляд остановился на большом, покрытом позолотой супружеском ложе. — Нет, не здесь, Зенобия! Он хотел успокоить ее и старался, чтобы его голос звучал твердо и ровно. — В саду дворца у тебя есть собственный дом. Сейчас мы отправимся туда. Именно там мы с тобой будем жить. — А Баб уже там? — Только не в эту ночь, мой цветок. Эту ночь мы проведем вдвоем. — Ах! Ее голос был очень тихим, а рука — очень холодной. — Надеюсь, ты будешь довольна своим домом, мой цветок. Он не слишком велик. Не думаю, что тебе хочется иметь большой дом. Все рабочие, мастера и ремесленники, какие только есть в городе, трудились здесь в течение двух последних недель, чтобы построить для тебя этот дом. — Значит, он совсем новый? Ох, Ястреб! Я не хотела доставлять тебе столько хлопот. — Мне хотелось, чтобы у тебя был дом — твой собственный дом, моя любовь. Это здание построено из высушенного на солнце кирпича и облицовано снаружи белым мрамором. Дом совсем простой, но в нем два этажа. Спереди находится атрий. Там ты сможешь принимать гостей; есть и библиотека, в которой я смогу работать, столовая, выходящая на юг, которой мы будем пользоваться в зимнее время, и другая столовая, выходящая на север, в которой мы будем обедать летом. Нам не понадобится пиршественный зал, потому что в главном дворце есть несколько таких залов. Кроме того, имеются кухня и одна большая комната, которую, я полагаю, ты с удовольствием возьмешь себе. Есть также удобная комната для Баб. Я подумал, что она будет рада жить на первом этаже. Ей не нужно будет слишком часто подниматься по лестнице. |
