|
Суть в том, что все давно позади. А наш мир, наш маленький тайный мир стал как никогда ограниченным и темным. Ему уже не стать прежним. Кому-то может показаться удивительным, что я не смог предвидеть столь сокрушительный катаклизм. Однако в том-то и дело, что я не задумываюсь о последствиях собственных начина-ний и поступков. Больше всего меня привлекает риск, меня завораживают открывающиеся пере-до мной неизведанные возможности и неопределенные перспективы. Именно это помогает мне выжить в вечности даже тогда, когда все остальное теряет смысл. В конце концов, именно таким я был и при жизни, то есть двести лет тому назад, – беспо-койным, непоседливым и нетерпеливым, всегда жаждущим любви и готовым ввязаться в любую драку. Когда в 1780-х годах я отправился в Париж, чтобы стать актером, все, о чем я мечтал, это момент начала представления – тот момент, когда каждый вечер взлетает вверх занавес. Наверное, древние все же правы. Я говорю сейчас об истинно бессмертных – о тех, кто су-мел выжить и вот уже в течение тысячелетия и более пьет кровь. Они утверждают, что никто из нас с годами в сущности своей не меняется, со временем мы лишь в большей степени становим-ся теми, кто мы есть. Иными словами, когда вы живете сотни и сотни лет, вы становитесь мудрее и одновремен-но у вас появляется значительно больше времени, чтобы проявить в полной мере те отрицатель-ные стороны своей натуры, которые, по словам ваших недругов, у вас имеются. Вот и я остаюсь все тем же, кем был всегда, – юношей, стремящимся занять на сцене такое место, где меня будет лучше всего видно зрителям, и жаждущим их любви. Одно с другим тес-нейшим образом связано. Я страстно хочу развлекать и завораживать вас, хочу, чтобы вы мне прощали абсолютно все... Боюсь, случайных и редких моментов тайного общения и признания мне недостаточно. Однако я забегаю вперед. Если вы читали мою автобиографию, вам, конечно, не терпится узнать, о чем именно я го-ворю, о каком бедствии идет речь. Что ж, давайте вкратце осветим события. Как я уже сказал, я написал книгу и выпустил ау-диоальбом только затем, чтобы заявить о себе. Чтобы, пусть не впрямую, рассказать всем о том, кто я есть на самом деле. Что же касается риска, связанного с вероятностью того, что смертные и вправду поймут, догадаются, что я рассказал о себе истинную правду... Должен признаться, такая возможность весьма привлекала и возбуждала меня. В определенной степени можно сказать, что моим завет-ным желанием было предоставить смертным возможность выследить и уничтожить нас. Мы не заслуживаем права существовать в этом мире. Они должны всех нас убить. Представляете, какая грандиозная могла бы начаться битва! Как это здорово – сражаться с теми, кому известна моя истинная сущность! Я, однако, никогда не верил в возможность подобной конфронтации. Для такого демона, как я, обличье рок-музыканта служило в высшей степени великолепной маскировкой. На меня ополчились как раз именно мне подобные, они решили примерно наказать меня за все, что я сделал. Другого я от них, конечно, и не ожидал. В конце концов, в своей автобиографии я рассказал нашу историю и открыл те сокровен-ные тайны, которые поклялся когда-то свято хранить. Я посмел появиться в свете огней рампы и перед объективами телекамер. А что, если я вдруг оказался бы в руках какого-нибудь ученого мужа или, что еще более вероятно, за пять минут до рассвета меня за мелкое нарушение правил дорожного движения арестовал бы ревностно исполняющий свои обязанности полицейский? Тогда меня заключили бы в тюрьму и в часы моего глубокого дневного сна тщательно обследовали, досконально изучили и определили мою принадлежность, удовлетворив таким образом свое любопытство и навсегда рассеяв сомнения самых непримиримых скептиков всего мира. К счастью, подобная вероятность была весьма маленькой. И таковой остается до сих пор. Хотя... Вот было бы весело, если бы такое могло случиться! И тем не менее ярость, охватившая мне подобных, вполне объяснима. |
