|
— …и объявил, что должно им остаться с ним в его доме в Лондонском Тауэре. И вот, пока они оставались с ним там, он попросил нашу бабушку, чтобы она стала его женою вместо того, чтобы дальше жить с нашим дедушкой. Но добродетельная и прекрасная Графиня Корнуолла… — Бабушка, — вставил Гахерис. Гарет воскликнул: — Вот дьявол! Будет от тебя покой или нет? Последовали приглушенные препирательства, сдобренные взвизгами, шлепками и жалобными укорами. — Добродетельная и прекрасная Графиня Корнуолла, — возобновил свой рассказ Гавейн, — отвергла посягательства Короля Утера Пендрагона и рассказала о них нашему дедушке. Она сказала: «Видно, за нами послали, чтобы меня обесчестить. А потому, супруг мой, давайте сей же час уедем отсюда, тогда мы за ночь успеем доскакать до нашего замка». И они вышли средь ночи. — В самую полночь, — поправил Гарет. — …из королевской крепости, когда в доме все спали, и оседлали своих горделивых, огнеоких, быстроногих, соразмерных, большегубых, малоголовых, ретивых коней при свете ночной плошки и поскакали в Корнуолл так скоро, как только могли. — То была ужасная скачка, — сказал Гарет. — И кони под ними пали, — сказал Агравейн. — Ну, нет, этого не было, — сказал Гарет. — Наши дедушка с бабушкой не стали бы до смерти загонять коней. — Так пали или не пали? — спросил Гахерис. — Нет, не пали, — поразмыслив, ответил Гавейн. — Но были от этого недалеки. И он продолжил рассказ. — Когда поутру Король Утер Пендрагон проведал о том, что случилось, разгневался он ужасно. — Безумно, — подсказал Гарет. — Ужасно, — сказал Гавейн — Король Утер Пендрагон ужасно разгневался. Он сказал: «Вот как Бог свят, мне принесут голову этого Графа Корнуолла на блюде для пирогов!» И он послал нашему дедушке письмо, в коем предписывал ему готовиться и снаряжаться, ибо не пройдет и сорока дней, как он доберется до него хоть бы и в крепчайшем из его замков! — А у него было два замка, — засмеявшись, сказал Агравейн. — Называемых Замок Тинтагильский и Замок Террабильский. — И потому Граф Корнуолла поместил нашу бабушку в Тинтагиле, сам же отправился в Террабиль, и Король Утер Пендрагон подошел, дабы обложить их оба. — И тут, — вскричал Гарет, более неспособный сдержаться, — король разбил множество шатров, и пошли между двумя сторонами великие сражения, и много полегло народу! — Тысяча? — предположил Гахерис. — Никак не меньше двух, — сказал Агравейн. — Мы, гаэлы, и не смогли бы положить меньше двух тысяч. По правде, там, может, полег целый миллион. — И вот, когда наши бабушка с дедушкой стали одерживать верх и, похоже, стало, что Короля Утера ожидает полный разгром, явился туда злой волшебник, именуемый Мерлин… — Негромант, — сказал Гарет. — И тот негромант, поверите ли, посредством своего адского искусства преуспел в том, чтобы перенести предателя Утера Пендрагона в замок нашей бабушки. Дед же немедля предпринял вылазку из Террабиля, но был в сраженьи убит… — Предательски. — А несчастная графиня Корнуолла… — Добродетельная и прекрасная Игрейна… — Наша бабушка… — …стала пленницей злобного англичанишки, вероломного Короля Драконов, и затем, несмотря на то, что у нее уже были целых три красавицы дочери… — Прекрасные Корнуольские Сестры. — Тетя Элейна. — Тетя Моргана. — И мамочка. — И даже имея этих прекрасных дочерей, ей пришлось неволею выйти замуж за Английского Короля, — за человека, который убил ее мужа! В молчании размышляли они о превеликой английской порочности, ошеломленные ее denouement. |
