Шумилов был твёрдо уверен, что знахарь не обнаружил его слежку. Но при этом где — то в глубине его подсознания стало зарождаться и неудержимо крепнуть подозрение, что всё сегодняшнее утро Мартти Хёвинен просто — напросто водил его за нос.

Домой Алексей Иванович вернулся совершенно разбитым и притом с чудовищной мигренью. Однако, спуску себе не дал: распряг возок, увёл кобылку в конюшку, насыпал в ясли зерна, дал напиться, поговорил с нею немного. Лошадь самое умное животное в доме, с нею совершенно необходимо разговаривать. Тем более, что этот день Шумилов немало заставил её пострадать на солнцепёке.

Зайдя в сарай с инструментом, Алексей взял лопату и отнёс её в возок. В самом деле, сколько можно разгребать землю руками? Лишь после этого он зашёл в дом, сбросил грязную одежду, умылся и как был, с голым торсом отправился в летнюю кухню через двор. Там поел холодных вареников с вишней и выпил два стакана домашнего вина. Головная боль как будто бы отступила.

Выйдя в сад, он отыскал родителей в его дальнем углу, условно называемом пасекой. Несколько лет назад отец увлёкся пчеловодством, купил три пчелиных семьи и ульи для них. Он с удовольствием тратил время на возню с этим хозяйством, не преследуя при этом никакого коммерческого интереса: работа с пчёлами была для него своего рода отдохновением души. Сейчас он с сеткой на лице проверял рамки, а матушка читала ему газеты, расположившись в шезлонге поодаль. При появлении Алексея она прекратила чтение и повернулась к нему:

— Лёшенька, на тебе лица нет, почернел весь! Ты здоров?

— Как индийский слон! — ответил Алексей, присаживаясь подле неё. — Мне завтра утром опять понадобится возок. Я воспользуюсь вашим, вы не возражаете?

Анна Никифоровна только пожала плечами и посмотрела на мужа, дескать, как тот скажет. Иван Васильевич с ответом не поспешил; он аккуратно вставил рамку на место, затем закрыл улей крышкой, отступил от него и только после этого отбросил с лица сетку.

— Я разговаривал с Мишей, — коротко уронил он вместо ответа. Фразу следовало понимать так, что он пообщался со своим братом Михаилом Васильевичем.

Алексей догадался, о чём пойдёт разговор, но ничего не сказал, предоставляя отцу возможность высказаться самостоятельно.

— Миша рассказал мне о том, что ты с ним встречался и решал какие — то там вопросы, — продолжил после паузы Иван Васильевич. — Произошло нечто, о чём мы не знаем?

— Можно сказать, да, — кивнул Алексей. — Как вы помните, Серёжа предложил мне организовать сделку по покупке земли местной богачкой, госпожой Максименко. Когда я занялся этим вопросом, у меня возникли подозрения, что меня желают использовать «втёмную». Другими словами, с помощью моих услуг госпожа Максименко желала бы обмануть третье лицо. Я счёл сие недопустимым.

— И что же? — спросил отец.

— Я предпринял некоторые шаги, чтобы мошенничество не состоялось.

— Лёшенька, может тебе отойти от этого дела? — спросила мать. — Не мешайся в него. Ну их, миллионщиков этих. У них ни ума, ни совести! Не тягайся с ними. И нам спокойнее будет.

— Брательник — то, старший хорош! — буркнул Иван Васильевич. — Втравил, значит, Лёшку, а сам в Тулу усвистал. Я ему письмецо — то отпишу! Ишь хитрован какой!

— Знаешь, мама, я так тебе скажу, — заговорил Алексей. — Ты любишь мои рассказы слушать про то, как я в Питере то одного мошенника разоблачу, то другого поймаю.