Я жду, замерев, затаив дыхание, и он это делает:

  У меня рак, Эштон. Рецидив. Время упущено, сам виноват: проигнорировал уже знакомые симптомы, вовремя не стал обследоваться.

Пауза, я жду, что он посмотрит мне в глаза   хочу увидеть в них подтверждение сказанному, что это не блеф, не какая то чёртова игра! Не могу поверить в услышанное, в голове каша… и пустота. Не хочу верить!

  Лера не знает, никто не знает и не должен.

И вот теперь только он позволяет мне заглянуть в себя, и я вижу, что всё правда…

Боль… Боль... Боль!!! Она рвёт мою душу на части! Не хочу в это верить! Не желаю! Какого чёрта?!

  Почему ты … сейчас не в больнице, почему не лечишься?

  Не хочу.

У меня ступор.

  Помнишь, я сказал чуть раньше, что мужчины в нашем роду несут в своих генах способность аномально сильно любить?

  Да.

  А что такое любовь, по твоему, Эштон?

  Не знаю, желание быть рядом как можно больше… наверное,   выдавливаю, пытаясь сосредоточиться на его вопросах.

  И всё?

  Нет. Ещё потребность в сексе с этим человеком.

Он смеётся.

  Я не понимаю только, зачем мы здесь сидим и говорим об этой ерунде, когда ты смертельно болен и прямо сейчас должен лежать под какой нибудь капельницей с химией, способной тебя вылечить!   мой голос ровный и спокойный, хотя желание вопить сейчас одно из самых серьёзных.

  Потому что любовь, Эштон, это когда ты ставишь интересы любимого человека выше своих. Всегда. Думаешь в первую очередь о нём и лишь потом о себе.

Снова пауза, он даёт мне возможность полноценно осмыслить сказанное и снова цепко держит мой взгляд своим. Но я не чувствую конкуренции в его взгляде, не в этот раз.

  Я люблю вас обоих слишком сильно,   его голос ровный, спокойный, сильный.

  И?! – я даже не спрашиваю, о ком речь. И без того ясно.

  И я не хочу, чтобы она снова это проходила. Ты понятия не имеешь, что это такое, и насколько ей будет тяжело. Когда всё кончится, у неё не останется сил выжить самой.

  Бред… это всё бред! Думаешь, если умрёшь без лечения, ей будет легче? По твоему, лучше жить с мыслью, что не было сделано даже попытки спасти?

  Она не будет знать, что происходит. Узнает, когда всё закончится, и в этот момент рядом будешь ты.

Вот он! Момент истины! Вот к чему все шло! Так с этого и надо было начинать, твою мать!

Мои руки судорожно проводят по лицу, словно пытаясь стереть этот дурной сон, этот кошмар, этот ужас реальной жизни.

  С чего ты взял, что она полюбит меня?

  Полюбит, не сомневайся. Для этого у тебя сегодня, завтра и ещё энное количество дней есть я. И я расскажу тебе, что нужно делать. Выдам столько информации, сколько ты захочешь получить, зайду так далеко, как ты мне позволишь.

Он что?! Намекает на её сексуальные предпочтения? Неудивительно, конечно, после того, что я сделал с его дочерью, но …

  Ты будешь рядом в самый тяжёлый для неё момент, и это будет твой шанс   она впустит в себя, я почти уверен в этом.

И всё это всё тем же спокойным тоном… даже не верится, что этот человек полжизни страдает от панических атак. Он всё давно и детально продумал, но чудовищность его последнего в жизни проекта лишает меня возможности даже думать   в таком шоке я нахожусь!

  Отец…  говорю ему,   это не аномально сильная любовь, это извращение! Ты безумен!

  Любовь   это и есть безумие, сын. Когда нибудь ты поймёшь это сам. А сейчас я хочу, чтобы у вас обоих был шанс: у неё на жизнь с кем то лучше, чем я, а у тебя возможность познать, что такое настоящее полноценное счастье,   с этими словами он встаёт, шумно отодвинув свой стул.